ую смесь «КС» на сосредоточение танков, обстреляли их 
с пикирования из пушек. В это время на нас набросилась шестерка «мессершмиттов».
 Ведущий группы «илов», увидев противника в воздухе, увеличил скорость отхода 
от цели. Боевой порядок девяток растянулся. Это затруднило наши возможности по 
прикрытию группы.
      Наша пара металась, заградительными трассами срывая атаки «мессершмиттов».
 Используя метод «ножницы», отражали попутно и удары по нашим машинам.
      Противник был настойчив. Он стремительно атаковал штурмовиков. А у нас с 
Науменко вотвот кончатся боеприпасы. Тогда мы не сможем защищать не только 
«илы», но и себя – посбивают, как куропаток. Надо было найти выход, переломить 
ход боя. Наиболее верный вариант – сбить командира вражеской группы.
      Определить его в шестерке было несложно. Не обращая внимания на трассы 
вражеского огня, я бросился на ведущего. Он как раз пристраивался к отставшему 
штурмовику. Увлеченный атакой, гитлеровский ас не замечал нацеленный на него 
удар. Огнем в упор по мотору и кабине сбил ведущего и выскользнул изпод трасс 
«мессершмиттов», бросившихся наперерез. А Ме109, вспыхнув, упал на землю.
      В группе противника произошло замешательство. Атаки потеряли прежнюю 
остроту, а вскоре вражеские истребители ушли с поля боя.
      Все… Отбились… Я облегченно вздохнул. Не потеряли ни одного «ила», и сами 
с Науменко живы. И тут такая злость взяла на наше ударное звено, ушедшее за 
облака.
      После посадки собрал всех летчиков нашей группы к своему самолету, 
построил их в шеренгу, высказал, что накипело на душе за прошедший полет. 
Воронцов, чувствуя себя виноватым, тоже встал в строй.
      – Почему ушли за облака? Ведь это же были наши И16! Фактически чуть не 
сорвали боевое задание!
      Летчики ударного звена, понимая, что в этом вина ведущего, под моим 
сердитым взглядом пожимали плечами. Воронцов же стоял молча, опустив голову.
      – Самое страшное на войне, – после паузы продолжал я, – это бросать в 
беде своих боевых товарищей… Кауменко за его смелость и умение в бою объявляю 
благодарность. А вам, товарищ Воронцов, хочу сказать, что это был ваш последний 
полет в нашей группе.
      Летчики эскадрильи сразу же окружили Науменко, стали расспрашивать о 
боевом полете. Мне же на КП пришлось давать объяснение за резкий разговор с 
Воронцовым. Однако в этот раз я стоял на своем. Доказывал, что командир группы 
несет ответственность за выполнение боевого задания и за жизнь летчиков. От 
начала отработки задачи до конца разбора он является старшим над всеми 
летчиками, несмотря на звание и занимаемую ими должность. Они обязаны строго 
выполнять замысел и указания о ведении боя, а также воспринимать оценки, а если 
надо, и заслуженные упреки за ошибки в бою.
      Отступление наших наземных войск продолжалось, а это сказывалось на 
усилении напряженности в боевой работе авиации, на увеличении количества 
вылетов. Но теперь на боевые задания в моей группе ведущими звеньев ходили 
Федоров и Искрин, надежные и смелые летчики. С ними вылеты выполнялись успешно, 
без потерь как сопровождаемых нами штурмовиков и бомбардировщиков, так и своих 
истребителей.
      Однако большая нагрузка вела к переутомлению летчиков. Это грозило 
неприятностями. Надо было искать пути к облегчению действий летчиков в боевом 
полете. Одним из таких путей было использование части сопровождаемой группы 
штурмовиков для отражения вражеских истребителей.
      Одноместный Ил2 в частях, с которыми мы работали, не имел стрелка. В 
передней части его стояли две пушки, пулеметы и реактивные снаряды для ведения 
огня вперед. Это грозное оружие можно было умело использовать против атакующих 
«мессершмиттов», а заднюю полусферу защищал бы идущий сзади штурмовик. Для 
этого пара или четверка «илов» должна хорошо освоить тактический оборонительный 
маневр «ножницы». В моей группе он применялся часто и давал положительные 
результаты.
      С таким предложением я обратился к командиру штурмовой дивизии генералу 
Гетману. Соединение базировалось совместно с нами на аэродроме. Генерал Гетман 
вскоре собрал летчиков, попросил меня рассказать о методе оборонительного 
маневра «ножницы». Для практического усвоения мы договорились заранее с 
командирами эскадрилий штурмовиков о проведении показных учебных боев над 
аэродромом после возвращения из совместных полетов.
      После занятий несколько раз отрабатывали совместно этот маневр. Эти и ряд 
других мер подняли уверенность у летчиковштурмовиков в успешной защите от 
истребителей противника. Несомненно, это облегчило и задачи истребителей 
сопровождения, повысило надежность прикрытия подопечных групп. Сказалось и то, 
что мы лучше узнали Друг друга. А это так важно в совместной боевой работе. 
Личные контакты позволили лучше и конкретнее отрабатывать взаимодействие.
      Несмотря на большое напряжение в боевой работе и сильное противодействие 
вражеских истребителей, наша эскадрилья, применяя эшелонирование пар по высоте 
и четкий боевой порядок, не имела потерь в воздухе. Правда, у нас вышел из 
строя самолет при нелепой аварии на аэродроме.
      В то раннее утро в небо должна была уйти первая шестерка. Но у одного из 
ведомых летчиков после взлета при наборе высоты отказал мотор. Пилот не 
растерялся. Он сумел, развернувшись, приземлиться против старта и остановиться 
в конце посадочной полосы.
      А вскоре мы вернулись с патрулирования. Провели тяжелый бой с крупной 
группой бомбардировщиков, прикрытых сильным нарядом «мессершмиттов».
      К сожалению, Як1 так и стоял в конце полосы. А пос