оявились армады наших бомбардировщиков Пе2 и Ту2. 
Прикрываемые истребителями нашего корпуса, они шли на запад. Началось 
авиационное наступление. На аэродроме все не отрывали глаз от идущих в небе 
самолетов.
      – Вот это мощь, душа радуется! – слышу я восторженный голос своего 
ведомого.
      Гляжу на часы. Пора и нашей дивизии выполнять свою задачу. Мы прикрываем 
13ю армию, прорывающую вражескую оборону. В воздух точно по графику уходит 
первая восьмерка истребителей.
      Противник не ожидал наступления 1го Украинского фронта. К этому времени 
фашистское командование перебросило основные силы бомбардировочной авиации Для 
действий против стремительно продвигающихся к Висле Белорусских фронтов. Враг 
был уверен, что на нашем участке не удастся так быстро и так скрытно 
сосредоточить силы советских войск.
      Первый день был характерен ожесточенными боями с группами «фоккеров» и 
«мессершмиттов». В первом и последующих вылетах было сбито несколько вражеских 
самолетов. Потом ведущий группы доложил, что подбит Руденко. К счастью, он сел 
в расположение наших войск. Успехи в боях у некоторых летчиков ослабили чувство 
самоконтроля. Это привело к тяжелым последствиям на второй день наступления.
      Утром на прикрытие вводимых в прорыв подвижных войск вылетела группа, 
руководил которой командир полка Борис Глинка. Как потом стало известно, 
ведомым в свою пару он взял молодого летчикастажера. И это несмотря на мои 
строгие указания: руководящему составу идти в бой только с постоянными ведомыми,
 опытными летчиками.
      Встретив группу «мессершмиттов», восьмерка Б. Глинки атаковала в лоб. 
Проскочив самолеты противника, Глинка развернул восьмерку для удара в хвост 
группе врага. Сам он лично разворот сделал на пределе и оторвался от своих, а 
от него отстал ведомый. Сказалась неопытность, Борис первым ворвался в группу 
противника. Преследуя «мессершмитта», он сам был атакован. Ведомый не смог его 
прикрыть. Очередь фашиста прошила истребитель Глинки. Из горящего самолета 
Борис выбросился, но ударился о стабилизатор. С переломанной ногой и сломанной 
ключицей он приземлился на парашюте в расположение наступающих советских войск. 
Забегая вперед, скажу, что лечился Б. Глинка до окончания войны. Мы не раз 
навещали его в госпитале, приехав в Москву для участия в Параде Победы.
      Получив сообщение о том, что сбит Борис Глинка, я срочно прибыл в полк с 
передового пункта наведения. Решил разобраться в причинах, навести порядок и 
помочь организовать дальнейшие действия в связи с потерей в бою командира полка.

      Опросив всех, кто участвовал в этом вылете, восстановил всю картину. 
Указал на конкретные ошибки летчиков. Потом мы составили группу для 
патрулирования. Ударная восьмерка шла под моим командованием, а обеспечивающую 
четверку возглавил Андрей Труд.
      После взлета у меня неожиданно отказал радиоприемник, как оказалось, 
изза нарушения контакта при тряске самолета на взлете. Понял, что мое 
возвращение внесет дезорганизацию в боевой вылет. Я решил лететь, благо что 
передатчик работал.
      В районе патрулирования, севернее уже окруженной бродской группировки 
противника, висела многоярусная облачность. Ее нижний край был на высоте около 
двух тысяч метров. Это значительно затруднило нам скоростной маневр при поиске 
противника.
      Уже в конце патрулирования на фоне облаков обнаружили большую группу 
самолетов. До сорока бомбардировщиков Ю87 и штурмовиков «Хеншель129» в 
сопровождении «фоккеров» шли в район, который мы прикрывали. Я приказал Труду 
четверкой атаковать «фоккеров», а свою восьмерку повел в лоб. Бомбардировщики, 
в панике сбросив бомбы в поле, стали в круг для взаимной защиты. Наша четверка 
проскочила внутрь круга и я сверху произвел первую атаку по ближайшему Ю87. 
Бомбардировщик, прошитый очередью, взорвался. Уклоняясь от взрыва, резко 
развернул самолет в левый боевой.
      Во второй атаке изнутри и сверху поджигаю еще одного бомбардировщика. Тут 
же захожу с левым доворотом в атаку, вдруг увидел выше правого крыла мощную 
трассу снарядов. Резко ухожу полупереворотом под «фоккера». Тот взмывает вверх, 
где попадает под огонь пары Жердева и Сухова.
      Не ожидая, пока займет место рядом со мной Голубев, который во время 
резких эволюции отстал от меня, снова иду в атаку и сбиваю «хеншеля». В 
последующем наношу удар по уходящей группе бомбардировщиков и поджигаю Ю87.
      Вдруг вижу, на меня в лобовую идет «Хеншель129». Доворачиваю на него, 
беру в прицел. Навстречу потянулись трассы снарядов и пуль. Чуть не врезавшись 
в «хеншеля», резко выхватываю самолет на крутую горку и тут же слышу взрывы в 
своем самолете. «Попал, гад», – подумал я. Вывожу истребитель из горки. Вижу, 
«хеншель» разворачивается вслед за уходящими бомбардировщиками и «фоккерами». 
Считая, что мой самолет получил серьезные пробоины, решил не преследовать их. 
Осматриваю воздушное пространство. Рядом нет ни своих, ни чужих. Лишь ниже 
приземлялся на поле горящий Ю87, сбитый мною в четвертой атаке. Беру курс 
домой, и восточнее обнаруживаю нашу группу. Вскоре от нее отделился самолет и 
подошел ко мне. Это ведомый Голубев занял свое место в боевом строю.
      После посадки собрал летчиков, с возмущением говорю:
      – Вы что ж