нет подвесных баков?
      – Сбросили на маршруте после выработки из них горючего. А зачем они нам?
      – А как же вы собираетесь ловить вражеские самолеты, когда отрежут Крым? 
Для охоты за ними без подвесных баков у вас горючего не хватит. И будут 
фашистские самолеты спокойно летать по трассам над Черным морем. Эх вы! Думаете 
лишь о сегодняшнем дне, не заглядывая вперед…
      – Товарищ майор! Нам и над сушей войны хватит… У Жердева поджилки 
трясутся, когда он летит над морем, – усмехнулся Клубов, – плаватьто не умеет.
      Из двух полков только я и мой ведомый Георгий Голубев прилетели с бачками.

      К вечеру сообщили, что нашей главной задачей будет прикрытие 
сосредоточения войск Южного фронта севернее Таганрога.
      В эти дни обстановка была сравнительно спокойная – шла подготовка к 
наступательной операции. Противник же, потерпев поражение под Орлом и 
Белгородом, лихорадочно сосредоточивал танковые и пехотные дивизии для 
переброски их в район Харькова. Нашему полку была поставлена задача 
сопровождать бомбардировщики, наносящие удары по скоплениям войск на станциях 
Иловайск, Харцызск, Горловка.
      Утром следующего дня над нашим аэродромом появились две девятки Пе2. На 
сопровождение взлетела шестерка Клубова. После них вылетела моя четверка, 
которая имела задачу блокировать вражеский аэродром около города Сталине. 
Неожиданно услышал по радио возгласы летчиков:
      – Пару Клубова сбили!.. Где «мессеры»?..
      Поглядев назад, увидел, как к земле падали, кувыркаясь, два самолета. В 
небе висели два парашютиста. Быстро осмотрев воздушное пространство, я не 
увидел вражеских истребителей. Стало ясно, что они столкнулись.
      Понимая, что группа сопровождения осталась без командира и не сможет 
успешно защитить бомбардировщиков, принял решение изменить свою задачу. Даю 
команду:
      – Я – «сотка»! Всем стать на свои места! Я своей группой иду с вами в 
непосредственном сопровождении. Четверка из группы Клубова идет ударной.
      Повидимому, спокойный, твердый голос внес успокоение. Болтовня по радио 
сразу же прекратилась.
      При подходе к Харцызску к бомбардировщикам попыталась пробиться группа 
«мессершмиттов». Но получила резкий отпор. «Мессеры» отошли в сторону и с 
высоты наблюдали за нашими действиями.
      На этой станции и около нее было до десяти эшелонов, большое скопление 
танков и машин. Шла погрузка. Из бомбардировщиков посыпались бомбы. Над 
вагонами и техникой встала полоса взрывов.
      При развороте домой я глянул на станцию. Десятки дымовых столбов 
поднимались вверх. А это значит, что не все танки и машины дойдут до Харькова.
      После прилета мне не пришлось ругать Клубова и его ведомого. Это уже 
сделал Заев. Я провел со всеми летчиками разбор ошибок в паре Клубова, которые 
привели к столкновению самолетов по вине ведомого.
      – Карпов, вас учили перестраиваться в паре с предварительным взмыванием и 
переходом сверху над ведущим. Вы же перестраивались с принижением, были 
ослеплены солнцем и врезались в самолет Клубова. Какая нужна вам еще учеба?
      – Виноват, товарищ майор! Старая школьная привычка подвела. Больше это не 
повторится. Прошу не отстранять от боевых полетов!
      – Летать будете! Но запомните, при энергичных маневрах пары ведомый 
всегда идет в остром растянутом пеленге. Помнить об этом надо и на земле, и в 
полете!
      Удары бомбардировщиков по станциям погрузки, штурмовые действия 
истребителей на перегонах значительно потрепали дивизии противника. Дальше их 
передали, как эстафету, соседнему ЮгоЗападному фронту. Там их обрабатывала 
авиация 17й воздушной армии. Части и соединения врага прибыли на место 
назначения значительно ослабленными. В этом была наша помощь наземным войскам, 
наступающим западнее Харькова.
      Выполнив эту важную боевую задачу, полк переключился на прикрытие линии 
фронта. Там с первого боевого дня успешно действовал 100й полк. Его летчики 
имели уже сбитые вражеские самолеты. Но встречи и бои в воздухе были редкими
      – противник не проявлял активности.
      В этой относительно спокойной обстановке командир эскадрильи Речкалов 
выпустил в первый боевой вылет Березкина. Он пошел ведомым у командира звена 
Цветкова. Пара вылетела на разведку.
      Выполнив задачу, на обратном пути они встретили над линией фронта 
самолетразведчик «ФоккеВульф189», прикрытый четверкой «мессершмиттов». 
Цветков решил напасть на истребителей, а Березкину приказал атаковать «раму». 
Молодой летчик действовал отважно, но поторопился, открыв огонь на большой 
дистанции. «Рама», маневрируя, ускользала из прицела. Березкин был ранен в руку 
и ногу огнем стрелка. Стремясь не отпустить вражеского разведчика, советский 
летчик ударил крылом своего самолета по хвостовой части «рамы», и та, падая, 
развалилась на куски. Поврежденная машина Вячеслава тоже начала падать. Для 
спасения оставалось одно – парашют. К счастью, западный ветер снес Березкина на 
передний край наших войск. Ему оказали медицинскую помощь и отправили в 
госпиталь. Он вернулся в полк почти через три месяца.
      В середине августа неожиданно поступило распоряжение о немедленном 
перелете в район Изюма. ЮгоЗападный фронт начал наступательную операцию с 
выходом в тыл донбасской группировке противника. Наша 9я гвардейская дивизия 
резерва Главного Командования перебрасывалась на усиление 17й воздушной армии. 
Времени на облет района боевых действий и на ознакомление со здешними условиями 
нам не дали. Да и местные авиационные части, повидимому, не известили о нашем 
прибытии. Впоследствии это отрицательно сказывалось на боевых действиях. 
Ле