В Центре сами сделают выводы о том, чем вызван заказ японцев на самолеты, не 
боящиеся мороза в двадцать градусов, и где японцы в ближайшем будущем 
собираются вести боевые действия. 

Какое счастье, что Этьен не забыл своего последнего шифра! 

Да, он обязан бороться в тюрьме за свое существование. Но он так истосковался 
по настоящей работе, ему так надоело тратить все силы души, всю 
изобретательность, смекалку только на борьбу за существование. И как хорошо, 
что у него появились профессиональные заботы и хлопоты, они наполнили его 
постылое тюремное прозябание новым сокровенным смыслом. И уже далеко-далеко, 
куда-то на задний план отступили мелкие тревоги по поводу продажи какого-то 
костюма, который секретарша ухитрилась включить в опись вещей. 

Важно, что сведения, которыми с ним поделился молодой оружейник, совсем свежие: 
три месяца назад этот парень оснащал самолеты "капрони-113" приборами и 
вооружением. 

Этьен надеялся отправить важное донесение в самое ближайшее время. У него сразу 
улучшились настроение и самочувствие. 

После прилежных упражнений Этьен составил шифрованное письмо и стал нетерпеливо 
ждать оказии. 

Не забыть той счастливой минуты, когда Ренато подошел к нему на прогулке и 
сообщил о своем завтрашнем свидании с Орнеллой. Еще неизвестно, кого Орнелла 
осчастливит своим свиданием больше - любящего жениха или незнакомого ей 
заключенного 2722. 

Ренато отправился на свидание, а Этьен не находил себе места. Он волновался 
больше, чем если бы сейчас сам передавал этот секретный комочек бумаги с 
чертежиком и схемой. 

В подтверждение того, что послание дошло по назначению, Кертнер получил 
открытку из Швейцарии. Странно, что тюремное начальство, вопреки правилам, 
вручило эту открытку адресату. Неизвестная корреспондентка мобилизовала весь 
запас немецких любезностей, чтобы сообщить: она уже купила очки с цейсовскими 
стеклами и надеется их вскоре выслать. 

Этьен никогда очков не носил и с подобной просьбой ни к кому не обращался. Он 
угадал руку Анки и понял, что его информация насчет оптических прицелов, 
техническая характеристика и микроскопический чертежик дошли по назначению. 

64 

Скарбек увеличил фотографию Орнеллы и выставил портрет в витрине "Моменто". На 
прохожих смотрела очаровательная синьорина в открытом платье, смело облегающем 
фигуру. Теперь в какой-то мере были обоснованы новые визиты Орнеллы в 
фотографию. А для Ренато хозяин "Моменто" приготовил полдюжины кабинетных 
фотографий, все разные, ни одна не похожа на другую. 

- Вы бы смогли зарабатывать деньги как манекенщица, - сказал Скарбек, 
откровенно любуясь Орнеллой, и таким тоном, будто только что сделал открытие. - 
У вас не меньше шансов, чем у моей Анки! 

- Я это знаю, - согласилась Орнелла просто и улыбнулась Анке, еще молодой 
приземистой женщине, страдающей ревматизмом со времен Варшавской цитадели. 

- Он часто смешивает капусту с горохом, - вздохнула Анка. 

Дома у Орнеллы над кроватью висела цветная фотография какой-то знаменитой 
кинозвезды - не то Греты Гарбо, не то Лиа де Путти. Актриса была снята в весьма 
откровенном купальном костюме, а фотография испещрена стрелками и цифрами, так 
что больше походила на какую-то таблицу из учебника анатомии. По мнению 
знатоков, у кинозвезды этой - идеальная фигура. Вся ее божественная красота и 
гармония переведена на язык сантиметров. При росте 166 см она обладала 
следующими достоинствами: бюст 90 см, талия - 58 см, бедра - 91 см, длина ноги 
- 92 см, длина голени - 40 см, икра - 33 см. 

Лишь по нескольким пунктам Орнелла уступала той девице с цветной фотографии, 
причем отклонения ерундовские - два-три сантиментра в ту или другую сторону. 
Она призналась Анке, что ей давно предлагали сниматься для рекламы, но Ренато 
воспротивился, а что касается предложения конфекциона рекламировать корсеты и 
бюстгальтеры, то Орнелла отказалась сама. И деньги можно было заработать сразу 
на четыре поездки к Ренато, но она постеснялась таких съемок - лучше в 
чем-нибудь откажет себе. 

Несмотря на трагедию с женихом, Орнелла продолжала тщательно следить за собой. 
Весь рабочий день на ногах, за прилавком мануфактурного магазина, да еще