район  Ленинграда   -  была   выполнена,  крупная   морская   операция
завершилась  успешно.  Переход   был  не   бегством,  а   продуманным,
необходимым отступлением,  в котором  личный состав  проявил  огромную
выдержку и силу духа, а командиры соединений во главе с командующим  -
высокое искусство  руководства прорывом  крупных  сил флота  в  крайне
тяжелой боевой  обстановке.  Их  опыт  во  многом  был  использован  в
организации охраны крупных конвоев при эвакуации Одессы и Севастополя.
    Немецко-фашистские войска упорно рвались  к Ленинграду. Бои шли  в
пригородах. В этот кризисный момент командующим Ленинградским  фронтом
был назначен генерал армии Г. К. Жуков. Командующему Балтийским флотом
он приказал: «Корабли поставить на Неву. Всей артиллерией поддерживать
42-ю армию. Зенитки  - на прямую  наводку и бить  по танкам.  Половину
моряков - в окопы. Срок два дня!»
    Командующий флотом нервничал: послать на сухопутье половину людей,
лишиться специалистов, которых долго  готовили, было непросто.  Многие
корабли   становились   небоеспособными   без   машинистов,   минеров,
электриков, сигнальщиков,  связистов.  Но  Трибуц  понимал  и  другое:
фронту нужны  бойцы.  Причем  немедля, сегодня.  Он  выполнил  приказ,
оставив лишь артиллеристов у орудий.
    Шли в бой моряки, гремели корабельные орудия. Это для того,  чтобы
жил Ленинград, а значит, и флот.
    Оставшиеся  на   кораблях   краснофлотцы,  морские   пехотинцы   и
артиллеристы,   летчики,   командиры   и   политработники    поклялись
ленинградцам, Родине, партии  биться за Ленинград  до последней  капли
крови,  до   последнего   вздоха.   В   клятве   балтийских   моряков,
опубликованной  в   газете   «Ленинградская   правда»   за   подписями
командующего КБФ В. Ф. Трибуца и членов Военного совета Н. К. Смирнова
и А. Д. Вербицкого, говорилось:
    «Балтийцы бьются  с  врагом на  всех  подступах к  городу  Ленина;
морские бригады на сухопутье, корабли в море, самолеты в воздухе разят
врага, нанося ему жестокие потери. Мы даем вам священную клятву:  пока
бьется сердце, пока видят глаза, пока  руки держат оружие - не  бывать
фашистской сволочи в городе Ленина».
    Клятву балтийцы  сдержали.  В  самый  критический  момент  обороны
Ленинграда сказала свое веское  слово артиллерия флота.  Кронштадтские
форты, береговые и железнодорожные  батареи и корабли создали  могучий
огневой заслон на  южных и  юго-западных окраинах  города. Флот  решал
несвойственные ему задачи  - отражал врага,  рвавшегося в Ленинград  с
суши, но и  в столь необычных  условиях проявилось умелое  руководство
командующего. Крупный  специалист  в области  оперативного  искусства,
незаурядный   тактик,   Трибуц   по-деловому,   объективно    оценивал
обстановку, понимал, какие  задачи являются главными  на том или  ином
этапе, и  успешно  решал  их.  Характерен в  этом  отношении  день  20
сентября   1941   года,   когда   ему   пришлось   лично   командовать
взаимодействующими в  бою  за  город Белоостров  силами  артиллерии  и
авиации флота. Враг вынужден был отступить. С этого рубежа и  началось
наступление в 1944-м.
    Не добившись уничтожения главных сил флота на переходе из Таллина,
враг решил расправиться с ними непосредственно в базах. В сентябре  на
корабли обрушились частые бомбежки. Кронштадт обстреливался из тяжелых
орудий.
    По решению командующего Военный совет  и штаб флота перебрались  в
казармы частей береговой  обороны. Это было  сделано своевременно.  На
следующий день снаряды попали в бывшее здание штаба.
    Трудным  для  флота  оказалось   23  сентября.  Около  полудня   в
Кронштадте раздался  сигнал  воздушной тревоги.  Поднявшись  на  холм,
насыпанный над командным  пунктом, Трибуц в  бинокль увидел  самолеты,
идущие к кораблям со стороны Петергофа. Сигналы тревоги заглушили  вой
и взрывы бомб, выстрелы зенитных орудий кораблей и частей ПВО.
    Командующему доложили,  что  бомбы упали  на  территории  Морского
завода, госпиталя, у пирсов подводных лодок. Позвонил Жданов, спросил,
жив ли. Трибуц  доложил обстановку и  попросил прислать  истребителей.
Закончив разговор, он вернулся на холм и увидел высокий столб  черного
дыма. Понял, горит  нефть, значит, попадание  в корабль. Офицер  штаба
доложил, что бомба попала в носовую часть линкора «Марат».
    Владимир Филиппович сел  в машину  и, несмотря на  разрывы бомб  и
падающие осколки зенитных снарядов, поехал  в гавань, на корабль,  где
три года служил старшим помощником. Его стремление немедленно  попасть
на  «Марат»   объяснялось  не   только   любовью  к   этому   линкору,
беспокойством о судьбах людей. Корабль был крупнейшим на Балтике,  где
грозная артиллерия не раз ставила огненный заслон наступающему  врагу,
но заехать  на  причал  было  нельзя:  вражеские  самолеты  штурмовали
корабли. Пешком адмирал  отправился к  линкору и  увидел, что  носовая
часть с первой орудийной башней оторвана и утонула. К кораблю  спешили
спасательные  буксиры.  Осевший  на  грунт  корабль  продолжал   вести
зенитный огонь.
    Осмотрев «Марат»,  адмирал  вернулся на  командный  пункт.  Потери
оказались тяжелыми: поврежден и сел на грунт лидер «Минск», две  бомбы
попали в  крейсер «Киров»,  затонули подводная  лодка М-74,  буксир  и
транспорт. Но  противнику  снова не  удалось  достичь главной  цели  -