закончил школу. Сомнений в дальнейшем пути не было — ехать в Москву и поступать 
учиться.
 Он выбрал Московский институт востоковедения. Надеялся, что именно в этот 
институт он поступит. Так и получилось. Примаков сдал экзамены и был зачислен. 
Его определили изучать арабский язык. Это не был тогда самый популярный язык. В 
первые послевоенные годы Советский Союз еще мало интересовался арабским миром.


Любовь к Ближнему Востоку

 Генерал Вадим Кирпиченко вспоминает, что Примаков поставил рекорд по 
количеству друзей:
 — Через несколько недель пребывания в институте его уже знали все, и он знал 
всех. Быть все время на людях, общаться со всеми, получать удовольствие от 
общения и не уставать от этого — здесь кроется какая-то загадка. Скорее всего, 
это врожденное качество, помноженное на кавказское гостеприимство и южный образ 
жизни…
 На фотографиях того времени можно увидеть симпатичного молодого человека с 
усиками, с горящими глазами — совершеннейшего грузина, хотя грузинской крови в 
нем нет.
 В те далекие времена молодой Примаков, как человек с Кавказа, был вспыльчив и 
горяч. Он был утонченно внимателен к женщинам и был готов драться, если ему 
казалось, что кто-то бросил косой взгляд на его женщину.
 В 1953 году Примаков закончил институт по специальности «страновед по арабским 
странам». После института его взяли в аспирантуру экономического факультета МГУ,
 это большое достижение для провинциального студента. Счастливые аспирантские 
годы пролетели быстро, но по истечении положенных трех лет диссертацию он не 
защитил.
 Он стал кандидатом экономических наук в тридцать лет, уже работая на радио. 
Тема его диссертации: «Экспорт капитала в некоторые арабские страны — средство 
обеспечения монопольно высоких прибылей».
 Закончив аспирантуру, в сентябре 1956 года Примаков начал работать в 
Государственном комитете по телевидению и радиовещанию. Его определили в 
Главное управление радиовещания на зарубежные страны. Иновещание существует и 
по сей день, находится в том же здании на Пятницкой улице и называется сейчас 
«Голос России».
 Иновещание было частью советской внешнеполитической пропаганды. Работавшие там 
журналисты писали комментарии на нужные темы, показывали текст начальству, 
после чего комментарий переводился на иностранный язык, и дикторы зачитывали 
его благодарным слушателям в далеких странах.
 Работа на иновещании считалась хлебной, но неблагодарной. Там всегда неплохо 
платили, но журналисты в определенном смысле были лишены плодов своего труда. 
То, что они писали, нельзя было прочитать или услышать на русском языке. Их 
творениями наслаждались неведомые люди где-то на другом конце света.
 На иновещании начинали очень многие известные журналисты, но со временем они 
находили себе другую работу. За исключением, пожалуй, одного Валентина Зорина, 
который стал и доктором наук, и профессором, и известным тележурналистом, 
оставаясь сотрудником иновещания.
 — Евгений Максимович лих-х-хой водитель, — вспоминал Валентин Зорин. — Я, во 
всяком случае, если оказываюсь с ним в одной машине, то предпочитаю уговорить 
его, чтобы я сел за баранку, а не он. Словом, проблемы, как съехаться, не было, 
а потребность в общении была… На футбол вместе ходили.
 — Примаков болел за тбилисское «Динамо»?
 — Он разрывался между тбилисским «Динамо» и московским «Спартаком»…
 Примаков проработал на иновещании почти девять лет и довольно быстро рос в 
должности, пока не возглавил вещание на страны Арабского Востока. Но внезапно 
стал неугоден сектору радиовещания отдела пропаганды и агитации ЦК КПСС.
 Для начала Примакова сделали невыездным, а потом заставили уйти из 
Гостелерадио. Формально Примакова не уволили, он ушел сам и даже без выговора. 
Его просто вызвали и сказали: вам лучше подумать о другом месте.
 Примаков остался без работы, это было страшно в те времена. Валентин Зорин 
позвонил своему однокашнику — Николаю Николаевичу Иноземцеву. Он был тогда 
заместителем главного редактора газеты «Правда». Зорин сказал:
 — У нас есть талантливый парень, остался без работы.
 — Приводи, — ответил Иноземцев.
 Примаков понравился Иноземцеву.
 Иноземцев сразу сказал:
 — Я вас беру. Но поскольку вас заставили уйти с радио люди из отдела 
пропаганды, то сразу принять на работу в «Правду» я не в состоянии. В агитпропе 
прицепятся и помешают. Вам надо несколько месяцев где-то пересидеть.
 — Где?
 — В Институте мировой экономики и международных отношений, — придумал 
Иноземцев. — Вы же кандидат наук. Я позвоню директору — Арзуманяну и договорюсь.

 Иноземцев пришел в «Правду» с должности заместителя директора этого института. 
Но еще не знал, что через несколько лет вернется в институт уже директором, и 
это будут его звездные годы.
 — Все, — твердо сказал Иноземцев, — ты идешь на три месяца научным сотрудником 
к Арзуманяну. За это время ты перейдешь из ведения агитпропа ЦК в отдел науки, 
и я беру тебя в «Правду».