тактикой, а потом воспринималась в штыки.
 Сам Шебаршин, более гибкий, чем большинство его подчиненных, старался 
приспособить жизнь первого Главного управления к требованиям времени. В декабре 
1989 года начальник разведки впервые выступал публично — перед студентами МГИМО,
 учебного заведения, которое он сам закончил. В январе следующего Леонид 
Владимирович держал речь перед рабочими авиационного завода «Знамя труда». В 
апреле в «Правде» появилось первое интервью с начальником разведки.
 В феврале 1990 года председатель КГБ Крючков представил президенту Горбачеву 
годовой доклад об итогах оперативно-служебной деятельности.
 Отчет разведки стоял на первом месте:
 «Важное значение придавалось добыванию документальных секретных материалов 
руководящих органов капиталистических государств и их военно-политических 
блоков, в том числе путем перехвата и дешифрования корреспонденции, приходящей 
по различным системам связи.
 Осуществлен ряд крупномасштабных активных мероприятий в целях оказания 
долговременного выгодного воздействия на влиятельные зарубежные круги…
 На научно-техническом направлении разведке Комитета удалось добыть ряд остро 
необходимых для оборонных отраслей промышленности образцов и документальных 
материалов…»
 Отдельно говорилось об успехах управления внешней контрразведки, также 
подчиненного Шебаршину:
 «Обеспечивалась безопасность советских учреждений и граждан за рубежом. 
Сорвано большое число провокационных акций спецслужб противника, в том числе 
направленных против сотрудников разведки. По информации КГБ досрочно отозваны 
из-за границы 274 советских гражданина. Не удалось предотвратить невозвращение 
на родину 118 советских граждан».
 Телеграммы, поступавшие от резидентов, обрабатывали в 
информационно-аналитическом управлении первого Главного управления. Три раза в 
день начальник управления или его заместители докладывали свежие сообщения 
начальнику разведки. Самое важное за его подписью отправлялось Крючкову. Он 
решал, какую информацию докладывать Горбачеву, какую — членам политбюро. Все 
документы, исходившие из комитета, подписывал председатель.
 По должности Шебаршин был и заместителем председателя КГБ. Ему оставили второй 
кабинет — на седьмом этаже главного здания на Лубянке, где до него сидели все 
начальники разведки, начиная с Фитина. Шебаршин приезжал в главное здание на 
заседания коллегии комитета или просто, чтобы пообедать с руководством КГБ, 
узнать последние новости, почувствовать, чем живут его коллеги. За обедом 
Крючков бывал откровеннее, чем в кабинете.
 Крючков продолжал пристально следить за делами в разведке, что не очень 
радовало Шебаршина. Даже став членом политбюро, Владимир Александрович жил на 
даче в разведгородке, и генералы из первого Главного управления не упускали 
случая за спиной Шербаршина доложить председателю, что происходит в разведке.
 Время от времени Крючков давал Шебаршину поручения, выходящие за рамки 
обязанностей начальника разведки. Летом 1990 года Шебаршину пришлось 
отправиться в Краснодар с невыполнимой задачей — помешать избранию бывшего 
генерала Олега Калугина народным депутатом СССР. Крючков своим приказом лишил 
Калугина генеральского звания и пенсии и тем самым обеспечил ему народную 
поддержку.
 Участия в августовском путче 1991 года Шебаршин не принимал. Председатель КГБ 
Владимир Крючков таланты Шебаршина ценил, но у него были люди и поближе — их он 
и втянул в путч. Возможно, тогда Шебаршину было неприятно, что он не в числе 
приближенных. Зато в августе 1991 года он не попал в тюремную камеру.
 Шебаршин пишет, что летом 1991 года он предложил Крючкову пересмотреть 
отношение к Ельцину: Горбачев не сумеет удержать страну от распада, нравится 
нам Ельцин или нет, стоит ориентироваться на Ельцина и Россию.
 — Уверен, что у нас нет иного пути.
 Крючков не стал спорить с Шебаршиным, напротив, поддержал его предложение 
развивать контакты с новой российской властью:
 — Подумаем еще… Работайте, посылайте побольше информации Борису Николаевичу.
 Главным любимцем Крючкова был генерал-полковник Виктор Федорович Грушко. Он 
был старше Шебаршина на пять лет. Как и Шебаршин, окончил Московский 
государственный институт международных отношений и был распределен в МИД. 
Работал в Норвегии и в центральном аппарате министерства. Его тоже пригласили 
на работу в КГБ. В 1960 году он приступил к занятиям в «школе №101». Как 
знающего иностранный язык и имеющего опыт дипломатической работы, его через год 
отправили в первое Главное управление.
 Грушко трудился в третьем (англо-скандинавском) отделе, который занимался 
Англией, Ирландией, Австралией, Новой Зеландией и Скандинавскими странами. В 
1972 году стал заместителем начальника отдела, затем возглавил третий отдел.
 В 1980 году Крючков сделал Грушко своим заместителем. Виктор Федорович получил 
дачу в поселке в Ясенево, это была важнейшая привилегия руководителей первого 
Главного управления. Из норвежской резидентуры помимо Грушко вышли еще два 
генерала. Геннадий Федорович Титов стал помощником Крючкова и сменил Грушко на 
посту начальника третьего отдела. Таким же путем шел и Владимир Иванович Жижин. 
Он стал помощником Крючкова. Когда Крючков стал председателем КГБ, возглавил 
его секретариат. В начале 1991 года Крючков вернул его в разведку, назначил на 
должность, освободившуюся после ухода Титова. Возможно, имея в виду поставить 
Жижина, начальника своего секретариата, во главе разведки, как это сделал 
когда-то Андропов.
 Но Владимира Жижина, самого молодого генерала в КГБ, подвела близость к