марте 1988 года после того, как Саддам Хусейн приказал обстрелять Тегеран 
ракетами советского производства.
 В Тегеране и по сей день продается переведенное на русский язык завещание 
имама Хомейни, полное гневных и презрительных слов в адрес Советского Союза.
 — Эти слова Хомейни относятся ко временам советского вторжения в Афганистан и 
правления коммунистов, — убеждали меня руководители министерства иностранных 
дел Ирана. — К тому же напавший на нас Ирак был до зубов вооружен советским 
оружием. Тегеран бомбили самолеты советского производства. Все тогда 
неодобрительно отзывались о Советском Союзе.
 Что же удивляться недовольству Ирана, если КГБ закладывал тайники с оружием 
для членов запрещенной марксистской партии Туде. И в декабре 1985 года по 
решению секретариата ЦК КПСС советские разведчики переводили нелегально через 
границу группы активистов Туде. А в конце 1986 года секретариат ЦК принял 
решение принять и разместить на территории Узбекистана активистов ЦК 
Организации федаинов иранского народа, которым угрожал арест в Иране.


Во главе империи ПГУ

 Работу Шебаршина в Тегеране омрачил побег в июне 1982 года сотрудника 
резидентуры майора Владимира Андреевича Кузичкина, работавшего на британскую 
разведку. Кузичкин был направлен в Тегеран из управления нелегальной разведки и 
работал с немногочисленными нелегалами из находившейся в подполье партии Туде.
 Шебаршин с женой отдыхали в ведомственном санатории, когда его подчиненный 
сбежал. Леониду Владимировичу пришлось прервать отдых и давать объяснения 
начальству. Спустя много лет Шебрашин не может забыть эту историю, едва не 
сломавшую ему карьеру. В одном из интервью зло заметил:
 — Мне говорили, что в Англии он стал сильно пить. Надеюсь, что он сдох.
 Шебаршин прослужил в Тегеране четыре года, вернулся в феврале 1983 года. 
Обычно за побег подчиненного резидента сурово наказывают. Но обошлось. 
Симпатизировавший ему Яков Медяник посоветовал Шебаршину сидеть тихо и ждать, 
пока забудется побег Кузичкина.
 Пока что пришлось принять небольшую и незаметную должность, не подходящую для 
человека, который уже был резидентом в заметной стране. Несколько месяцев 
Шебаршин проработал заместителем начальника отдела в управлении «Р», которое 
обобщало опыт оперативной работы и выявляло ошибки в проведенных операциях. В 
управлении собрались оперативники, которые либо на чем-то прокололись, либо, 
как и Шебаршин, стали жертвой ухода коллеги на Запад.
 Осенью 1983 года Шебаршина пригласил к себе начальник информационной службы 
первого Главного управления генерал Николай Сергеевич Леонов, чья карьера в 
разведке сложилась благодаря тому, что он когда-то познакомился с Раулем Кастро,
 который вскоре стал вторым человеком на Кубе.
 — Предлагаю должность заместителя, — сказал Леонов Шебаршину — Вам дается шанс 
проявить себя. Считайте, что работа у нас будет как бы испытанием для вас.
 Шебаршину тон разговора не понравился, но предложение он принял с 
удовольствием. Информационную службу вскоре повысили в статусе, преобразовали в 
управление. Так что и Шебаршин из заместителей начальника отдела стал 
замначальника управления.
 Он занимался афганскими делами. Летал в Кабул вместе с Крючковым, который 
обратил внимание на толкового молодого человека. В 1986 году они с Крючковым 
исполнили весьма деликатную миссию — заставили Бабрака Кармаля отказаться от 
власти и посадили в кресло хозяина Афганистана бывшего начальника 
госбезопасности Наджибуллу.
 В апреле 1987 года ушел на пенсию по возрасту генерал-майор Яков Прокофьевич 
Медяник. Крючков сделал Шебаршина своим заместителем, отвечавшим за работу на 
Ближнем и Среднем Востоке, а также в Африке. Шебаршин вошел в состав высшего 
руководства первого Главного управления и переселился в дачный поселок разведки,
 что было одной из самых приятных привилегий его нового положения. На работу и 
с работы он отныне ходил пешком — несколько минут прогулки по лесу.
 1 октября 1988 года Крючков ушел из разведки на повышение, став председателем 
КГБ. Вопрос о его преемнике решался долго. Несколько месяцев обязанности 
руководителя первого Главного управления исполнял Вадим Кирпиченко. В иной 
ситуации он бы и возглавил разведку. Но генералу Кирпиченко уже исполнилось 
шестьдесят шесть лет. Горбачев же требовал выдвигать молодых.
 У Крючкова был очевидный фаворит — еще один заместитель начальника разведки 
Виктор Грушко. Ему еще не было шестидесяти. Но, видимо, эта кандидатура не 
прошла. В январе 1989 года Крючков передал Шебаршину свой кабинет и всю 
советскую разведку. 24 января Леонида Владимировича принял Генеральный 
секретарь Горбачев с кратким напутствием.
 В пятьдесят три года Шебаршин оказался во главе огромной разведывательной 
империи. Численность первого Главного управления в те годы, по некоторым данным,
 составляла почти двенадцать тысяч человек. Каждый год на первый курс 
Краснознаменного Института имени Ю.В. Андропова принимали триста человек.
 Но с катастрофической быстротой менялась жизнь в стране, и рушились устои 
работы советской разведки. Горбачев налаживал отношения с Западом, прежде всего 
с Соединенными Штатами. Он нуждался в помощи разведки, чтобы правильно понимать 
действия своих новых партнеров и прогнозировать их шаги. Но привычка видеть в 
американцах врагов мешала такому анализу, а отказаться от такой привычки 
разведчики не могли, да и не очень хотели. Для большинства из них картина 
мироздания оставалась прежней. Политика Горбачева поначалу представлялась им