обязаны докладывать о сексуальных или иных интимных отношениях с гражданами 
стран, являющих собой исключительную угрозу с точки зрения шпионажа против 
Соединенных Штатов.
 Я работал тогда в «Известиях» и попросил американское посольство 
прокомментировать новый циркуляр: американцы боятся новых «медовых ловушек»?
 Пресс-атташе посольства прислал мне письменный ответ:
 «Сообщения в прессе сильно преувеличивают степень ограничений, накладываемых 
ныне существующими правилами на контакты американских дипломатов с гражданами 
России.
 Важнейшие изменения в правилах, установленных правительством США для контактов 
американских дипломатов с российскими гражданами, произошли в мае 1995 года, 
когда впервые со времен холодной войны обычные контакты, включая интимные 
отношения, были разрешены. Эта политика не претерпела существенных изменений.
 В ходе периодически происходящего в бюрократической практике обновления правил 
дипломатической службы государственный департамент США несколько изменил 
формулировку этого положения, чтобы устранить неясность, содержавшуюся в 
предыдущей версии.
 Дипломатам не нужно сообщать о своих обычных ежедневных контактах с 
российскими гражданами. Однако о продолжительных любовных отношениях, связанных 
с интимными отношениями, предписывается сообщать. Это правило распространяется 
на американских дипломатов, работающих во всех странах, а не только в России».
 Британские военные тоже могут больше не опасаться «медовых ловушек», 
устроенных иностранными разведками. Министерство обороны Великобритании сняло 
свой запрет на занятие высоких должностей теми, кто участвует в гомосексуальных 
контактах или заводит внебрачные связи. Это избавит военных от необходимости 
таить то, что раньше было необходимо держать в тайне. Зато они станут менее 
уязвимыми перед шантажом и не попадут в ловушки, которые расставляют разведки.
 Гражданские служащие, если они получают должности в правительстве или в 
зарубежных представительствах, связанные с доступом к секретной информации, 
тоже получат допуск, даже если они гомосексуалисты.
 — Времена, когда вербовали на идеологической основе, прошли, — говорят 
сотрудники службы безопасности. — Какое теперь имеет значение, если вы раньше 
были в компартии, а ваша сестра ездила в социалистическую Болгарию? Но у всех 
могут быть проблемы с деньгами, выпивкой, наркотиками, да мало ли может быть 
всяких проблем, которые делают их уязвимыми…
 Сейчас в основном ловят на ошибках в работе. Например, если удается засечь 
встречу американского разведчика со своим агентом (обычно говорят — источником).
 Самое провальное для разведчика — беседовать со своим источником дома. Если 
это удалось засечь, записать такую беседу, то можно сделать вербовочный подход.
 Местная резидентура и линейный отдел в Ясеневе должны предложить несколько 
вариантов действий.
 Обычно, если центр дает «добро», в страну с отлично сработанными документами и 
безукоризненной легендой приезжает на несколько дней специальный вербовщик. Это 
стандартная предосторожность. Если американец поднимет скандал, то вербовщик 
просто уедет из страны, а местная резидентура не пострадает.
 В редких случаях если резидент дает гарантии, что скандала точно не будет, то 
разрешают первый разговор провести сотруднику резидентуры. Это большая честь. 
Если американец даст согласие, то сколько бы людей — в Москве и на месте — ни 
готовили эту операцию, лавры достанутся тому, кому американец скажет «да».
 Как это делается? Вербовщику помогут официально познакомиться с американцем и 
вступить с ним в разговор, чтобы он под каким-нибудь предлогом мог назначить 
встречу в заранее подобранном кафе.
 По каким соображениям американец может согласиться работать на российскую 
разведку?
 Не из страха перед разоблачением. Если он чего-то боится, то ему спокойнее 
сообщить своему начальству о попытке его завербовать. Естественно, никто 
наказывать его не будет. Напротив, руку пожмут.
 Но ведь не только российские граждане связывают с загранкомандировкой 
определенные материальные надежды. Сотрудникам ЦРУ тоже надо заработать деньги 
на образование детей, на покупку дома и так далее.
 Если он идет к начальству и честно рассказывает, что русские пытаются его 
вербовать, то его немедленно возвращают домой, и больше командировок у него не 
будет: он расшифрован и к оперативной работе больше не пригоден. Или в лучшем 
случае новой командировки ему придется ждать несколько лет.
 А согласие работать на другую разведку, напротив, сулит огромные деньги, 
которые самому преуспевающему сотруднику ЦРУ никогда не заработать.
 Если вербовка удалась, в нашей резидентуре устраивается маленький праздник, 
обычно отмечаемый московской водкой, хорошим коньяком или виски. Не стоит 
думать, что собравшиеся в недоступном для других, за тремя замками посольском 
помещении разведчики так уж сильно отличаются от обычных людей. Тут и шутят, и 
веселятся, а когда работа закончена, могут расслабиться.
 За вербовку американца раньше давали орден. Вербовка — это высший пилотаж и 
редкая удача. За всю жизнь можно завербовать одного-двух человек, которые будут 
работать достаточно долго.
 Соглашаются, разумеется, не все. Что происходит в таком случае? Скандал? 
Драка? Нет, обычно оба разведчика расстаются вполне дружелюбно.
 Некоторые из вербуемых говорят:
 — Мне надо подумать, посоветоваться.
 — С кем?
 — С женой.