Во- первых, Бенеш был крайне озабочен в то время резко усилившейся активностью 
троцкистов в Чехословакии. И не потому, что на том настаивал Сталин, как это 
пытаются многие представить со ссылками на беглых предателей Рейсса и 
Кривицкого, а потому, что деятельность троцкистов резко осложняла и без того до 
крайности сложные отношения Праги с Берлином. Именно весной 1937 г. 
озабоченность Бенеша по противодействию троцкистам в Чехословакии 
сконцентрировалась на деле Антона Грилевича, который, спасаясь от нацистов, еще 
в 1933 г. бежал из Германии и обосновался в Праге. Грилевич руководил 
издательством, выпускавшим книги Троцкого, был официальным издателем «Бюллетеня 
оппозиции» и редактором журнала «Перманентная революция», органа немецких 
сторонников ГУ Интернационала (троцкистского. -A.M.). Пропагандистская 
деятельность возглавляемых Грилевичем троцкистов в Чехословакии вызывала резкое 
недовольство со стороны германских властей, т.к. своим острием она была 
направлена против Германии и нацистов. Вынужденный считаться с мощным и 
агрессивным западным соседом Бенеш, чтобы не дать повода нацистам вмешаться во 
внутренние дела Чехословакии, инициировал уголовное преследование Грилевича и в 
связи с этим приказал чехословацкой полиции вступить в контакт с германской 
полицией (именно полицией, которая - в 1937 г. - по факту структуры карательных 
органов Третьего рейха входила в состав гестапо) в целях получения необходимых 
материалов для выдворения Грилевича из страны. Это тем более объяснимо, если 
учесть, что штаб-квартира «Интерпола» тогда находилась в Берлине. В конце 
концов, продержав несколько месяцев под арестом, Грилевича выдворили в Австрию.
Во- вторых, по агентурным каналам своих спецслужб Бенешу стало известно, что 
Организация Украинских Националистов (ОУН) разработала план осуществления ряда 
политических убийств с тем, чтобы добиться создания т.н. Закарпатской 
Украинской Республики. Бенеш попал в трудное положение: с одной стороны, ОУН 
всегда пользовалась мощной поддержкой Чехословакии, где она и была создана, в т.
ч. и поддержкой лично Бенеша. С другой -после того как еще 15 июня 1934 г. 
боевики ОУН по приказу абвера убили польского министра внутренних дел 
Бронислава Перацкого (который был категорически против гитлеровских притязаний 
на Данциг и данцигский «коридор»), а убийца - Мацейко - при помощи 
чехословацкой полиции укрылся в Чехословакии, Бенеш вынужден был отдать приказ 
о разгроме структур ОУН в стране (тогда были захвачены явки, множество 
документов, лица, причастные к ОУН). С тех пор отношения резко ухудшились - 
вышедшая из-под контроля Праги ОУН при поддержке своих новых хозяев в лице 
абвера наглела не под дням, а по часам. Однако управу на них можно было найти, 
только контактируя с германскими властями, на содержании которых и находилась 
тогда ОУН. Для Бенеша борьба с ОУН была тем более важна, что украинские 
националисты откровенно посягали на суверенитет и территориальную целостность 
Чехословацкой республики, президентом которой он являлся. Территории, на 
которые зарились оуновцы, входили тогда в состав Чехословакии. Германские же 
власти предлагали контакт между полициями двух стран в рамках того самого 
зондажного политического флирта осени '1936-го - начала 1937 г., о котором 
говорилось выше.
Все это имело смысл для Бенеша еще и потому, что над ним как дамоклов меч 
висела еще и проблема судетских немцев, также требовавших самоопределения и 
присоединения к нацистской Германии. Пронацистские организации судетских немцев 
не отличались спокойным нравом и, подстегиваемые из Берлина, все чаще шли на 
острые, в т.ч. и террористические мероприятия.
В каком- то смысле понять Бенеша можно и нужно -два мощных сепаратистских 
движения, управляемых из одного центра (Германии), да еще и резко 
антигерманская деятельность троцкистов для его маленького государства - это 
чересчур. Не говоря уже о периодически вспыхивавших т.н. шпионских скандалах 
между Прагой и Берлином, в т.ч. и при участии советской агентуры. Все это в 
определенной степени действительно требовало официальных контактов с германской 
полицией. Короче говоря, все это свидетельствует о том, что профессор Уотт, как 
и за пять с лишним десятилетий до него его же коллеги, попросту соврал. Но 
соврал, четко подстроившись под точно известный и достоверный факт - между 
чехословацкой и советской военными разведками действовало соглашение о 
сотрудничестве, в рамках которого происходил обмен разведывательной информацией,
 вот откуда корни этого самого «снабдили Сталина»…
А теперь настал черед «кружка Гучкова», или, как его обозвал наш «мемуарист», 
«питательной среды», в которой до кондиции доводились родившиеся в гестапо 
доказательства вины вояк, впрочем, лучше уж процитировать этот бред сивой 
кобылы: «Скоблин был главным источником «доказательств», собранных Сталиным 
против командного состава Красной Армии. Это были «доказательства», родившиеся 
в гестапо и проходившие через «питательную среду» кружка Гучкова в качестве 
допинга для организации Миллера, откуда они попадали в сверхсекретное досье 
Сталина».
Несмотря на то что это и в самом деле бред, анализировать придется на полном 
серьезе, ибо «кружок Гучкова» «мемуарист» зря приплел: во-первых, потому, что 
Скоблин никогда не был секретарем «кружка Гучкова», во-вторых, потому, что 
«кружок Гучкова», как, впрочем, и в первую очередь сам Александр Иванович, - 
это полностью подконтрольное британской разведке явление. Дело в том, что 
Гучков еще до февраля 1917 г. активно контактировал с британской разведкой при 
подготовке т.н. «февральской революции». С тех самых пор Гучков и числился в 
анналах британской разведки как информирующий агент влияния, а оказавшись в 
эмиграции, вообще скатился до банального шпионажа в пользу тех же бритов. 
«Кружок Гучкова» - наглядный пример действий британской разведки чужими руками, 
с чужого плацдарма и под чужим же флагом. Еще в самом начале своего