- созданы все необходимые предпосылки для того, чтобы как только Москва 
предпримет в ответ адекватные угрозе соответствующие меры по обеспечению свой 
собственной безопасности, незамедлительно развернуть кампанию протестов с 
прямыми обвинениями Советского Союза в пособничестве нацистскому диктатору и 
вообще разжиганию мировой войны. Что и произошло во всей своей британской 
«красе» после 23 августа 1939 г., в т.ч. и при существенном содействий 
«мемуаров» Кривицкого.
Великий русский историк В.О. Ключевский однажды очень изящно съязвил по поводу 
т.н. общественного мнения на Западе: «На Западе каждая научная идея, каждое 
историческое впечатление при дрессировке ума и навыка превращается в убеждение, 
что в массе есть суеверие; причина - быстрое распространение, оборот идей». Вот 
именно это и происходит с «версиями по делу Тухачевского», начало чему было 
положено операцией британской разведки с «мемуарами» Кривицкого. Именно ими 
положено начало, в т.ч. и беспочвенной легенде о некой причастности нацистской 
разведки к «делу Тухачевского». Однако, как уже было установлено выше, ни 
нацистская верхушка вообще, ни особенно руководство нацистской разведки, прежде 
всего сам начальник РСХА Р. Гейдрих, тут ни при чем.
Тогда каким же образам, спрашивается, еще «Кривицкий» умудрился приплести к 
этому делу гестапо? В том-то все и дело, что его «литературный негр» - Исаак 
(Айзек) Дон-Левин приплел гестапо, что называется, до кучи: на фоне краткого 
упоминания дела о похищении советской разведкой генерала Миллера в Париже в 
одну кучу свалены и гестапо, и белоэмигрантские организации, и генерал Скоблин, 
и кружок А.И. Гучкова, и дочь последнего, и т.д. А это, между прочим, один из 
серьезнейших проколов британской разведки, который также почему-то никогда не 
привлекал внимания исследователей.
Начнем с генерала Скоблина - он же агент советской внешней разведки под 
псевдонимом «Фермер» (ранее «ЕЖ-13»). Но Николай Скоблин никогда не состоял в 
агентурных отношениях с нацистской разведкой и уж тем более никогда не был 
агентом-двойником. Это был честный и искренний патриот России, 
высокопрофессиональный разведчик - в Российском Общевоинском Союзе Скоблин сам 
возглавлял всю разведку и контрразведку, - который внес громадный вклад в 
обеспечение государственной безопасности СССР. Первой же о якобы имевшей место 
причастности нацистских спецслужб к похищению генерала Миллера из Парижа 
заговорила сама французская пресса прямо по «горячим следам». Причем 
мотивировка у французских газетчиков была на редкость примитивной - мол, 
генерал Миллер не проявлял должного рвения и почтения к Гитлеру, что, 
естественно, не могло не повлиять на его судьбу. Затем масла в огонь подлил 
большой «охотник до журнальной драки» Владимир Бурцев. В своих интеллектуальных 
пассажах на эту тему он ни на йоту не превзошел французских коллег по перу и 
тоже обвинил в похищении нацистов. Усмотрев в такой неожиданной на первой 
взгляд реакции французской и вообще зарубежной, в т.ч. и эмигрантской, прессы 
хорошую возможность начисто откреститься даже от тени намека на подозрения в 
свой адрес, некие «светлые головы» в лубянской разведке с санкции Ежова 
опубликовали в «Правде» статейку, в которой и вовсе объявили Скоблина агентом 
гестапо. Легенда о Скоблине - агенте гестапо - с того момента зажила своей 
автономной, до сих пор продолжающейся жизнью. Глупейшая, конечно, ситуация - 
честный агент, искренне и очень плодотворно сотрудничавший с советской 
разведкой, ни за что угодил в агенты гестапо. Однако у британской разведки был 
свой резон педалировать тему «Скоблин как агент гестапо», а следовательно, и 
«источник» подложного компромата на советских вояк. Это позволяло ей скрыть 
наличие у нее самой солидного досье как на советских заговорщиков, так и на 
самого Скоблина.
Во- первых, дело в том, что как руководитель разведки и контрразведки РОВС 
Скоблин действительно контактировал (по долгу службы) с представителями 
различных европейских спецслужб, в чем и была одна из главнейших непреходящих 
его ценностей как агента. Естественно, что СИС об этом знала.
Во- вторых, от внимания британской разведки не ускользнуло, что когда ранней 
весной 1936 г. Тухачевский, возвращаясь с похорон британского короля Георга V, 
завернул по пути в Москву еще и в Берлин, где встречался с германскими 
единомышленниками -рейхсверовскими генералами, а также с представителями 
белоэмигрантских кругов, то там же оказался и генерал Скоблин. Добытую 
информацию об этих встречах и содержании бесед Тухачевского Скоблин передал 
через германское коммунистическое подполье - члена КПГ Блимеля - в советское 
посольство. Очевидно, информация была настолько «горячей», что Скоблин не стал 
дожидаться возвращения в Париж, где у него была постоянная связь с советской 
разведкой. И столь же очевидно, что факт его контакта с представителями 
коммунистического подполья не остался незамеченным со стороны гестапо. Между 
тем в ближайших друзьях самого начальника РСХА Рейнгарда Гейдриха ходил один из 
наиболее эффективно действовавших в Германии того времени британских 
разведчиков, «журналист» по прикрытию - Батлер. Естественно, что поскольку 
визит в Берлин такого лица, как Тухачевский, оказался в центре внимания 
британской разведки, то совершенно не исключено, что в том числе и по каналу 
Гейдрих - Батлер Лондону стало известно и о высказываниях Тухачевского, и о том,
 что там был Скоблин, и, естественно, что он имел контакт с представителями 
коммунистического подполья, которые вслед за этим что-то сообщили в советское 
посольство.
В- третьих, полностью значение всей информации о Скоблине британская разведка 
осознала чуть позже -в конце лета 1936 г. Дело в том, что 12 июля 1936 г. 
британская разведка зафиксировала факт конфиденциальной встречи в доме одного 
из членов палаты общин британского парламента советского военного атташе в