избегает, но сам принцип поляризации для него -основной, и он не может от него 
избавиться. "Или ты мне начальник, или подчиненный", – уйти от принципа 
субординации он не в состоянии. В квиндециле, если вы помните, ничего такого не 
было, а здесь мы опять к этому возвращаемся.
        Седецилю свойственны резкость и жесткость – но в данном случае они 
сопутствуют четкости. Здесь происходит как бы слишком сильное наведение на 
фокус, все слишком ясно и понятно: есть черный цвет и есть белый, а если есть 
промежуточные оттенки серого цвета, то они занумерованы. И акварельного 
смешивания не происходит.
        Слабости седециля надо понимать правильно – это все же очень тонкий 
аспект, так что я говорю о его слабости с позиции человека, который с ним 
работает – наблюдатель чаще всего ничего такого не заметит. Седецильным сюжетам 
свойственна ограниченность знания, определенный тонкий догматизм. Например, 
компьютер по своему духу – "седецильный" прибор, который ограничен по своим 
возможностям, хотя он и может смоделировать любое действие, которое совершает 
человек. Но до сих пор нет и не предвидится компьютерной программы, которая бы 
переводила художественные (особенно поэтические) тексты (я сейчас не говорю об 
очень специальной технической литературе). 
        Итак, седецилю свойственна ограниченность методов – но тонкая: его вы 
не сможете запросто поймать за руку: "этого ты не видишь, того ты не можешь". 
Седецилю свойственны тонкие символизмы и подходы, которые могут смоделировать 
что угодно – но что-то существенное при этом и ускользает. И догматизм седециля 
тоже надо понимать правильно. В его рамках есть достаточно развитый язык, и 
догматизм здесь выражается скорее в некотором неудобстве применения этого языка 
и неизбежно возникающей при этом профанации, когда речь идет о совсем тонких 
вещах. О каких вещах я говорю? Вспомните принципы чисел 5, 7 – число 16 на них 
не делится, и их сюжеты моделирует плохо, с трудом. Например, седецилю 
свойственно пренебрежение жизнью как творческим состоянием. Творчество под 
седецилем понимается в рамках канала, а выйти за пределы этого канала человеку 
сложно, он часто становится его рабом. Жизнь как творческое состояние и 
неуправляемость жизни (пятерка каждую минуту вытворяет что-то оригинальное и 
точно предсказать ее поведение нельзя) вызывают у седециля беспокойство: ему 
хочется эту жизнь обкорнать, обрезать, причесать, научиться выращивать арбузы 
кубической формы, чтобы их удобнее было хранить и транспортировать – американцы,
 говорят, вырастили такие арбузы. Но, я думаю, до добра Америку это не доведет. 
Нельзя так: арбузы должны быть округленно-неправильной формы – это мне говорит 
число 5 и сам арбузий архетип.
        Символы седециля: алхимик с ретортой; философский камень; компьютер; 
современный ученый, исповедующий научную методологию и выносящий за кадр все, 
что в науку не вписывается.
        Седециль ощущается человеком как озарение, как особо ясное видение и 
понимание, которое ни с чем не спутаешь: может быть, оно когда-нибудь потом и 
увидится как искаженное в смысле аспектов и акцентов видения, но сейчас у 
человека нет никаких сомнений в том, что он точно знает, как надо строить 
управление плотным планом с помощью тонких инструментов – и он действительно 
эффективно им управляет, если ему это нужно. Седециль дает очень хорошее 
видение подходящих для данной темы символизмов, то есть языков для описания 
плотного плана..
        Со стороны седециль видится как необычный талант человека, и в 
частности, способность видения, как говорится, совершенно "не отсюда". Человек 
видит и знает что-то очень существенное и недоступное обычному взору, но 
совершенно непонятно, откуда он это знает и как видит, и потом оказывается, что 
все оно ровно так и есть. Сам для себя или для других человек может придумать 
объяснение своего видения и знания – но чаще всего это отговорка, не имеющая 
отношения к истине. Дело в том, что свои тонкие каналы и точные настройки люди 
подсознательно берегут – в том числе и от собственного сознания, и совершенно 
не склонны их афишировать – они чувствуют, что это вещи тонкие, и если вы их 
нарушите даже "всего лишь" неловкой мыслью, они могут не восстановиться.
        Иногда седециль воспринимается со стороны как магический аспект. Вот, 
например, художник, рисующий картину. Он берет самую обычную кисточку, но он ее 
держит как-то не так, как все остальные люди. Он двигает ею по листу – и 
возникает чудо. То, что он нарисовал – живое. Почему-то шарж, сделанный тремя 
линиями, безумно похож на оригинал. Ну, как ему такое удалось? Непонятно. 
        А вот другой пример. Есть целители, которые лечат людей, рисуя для них 
специальные картины. Целитель изучает пациента, и рисует специально для него на 
листочке особую загогулину – с тем, чтобы пациент повесил ее на стенку и 
смотрел на нее каждый день по 20 минут. И пациент смотрит, а его болезнь уходит.
 Именно у него. А другой человек посмотрит на эту загогулину и не отреагирует 
никак. И седециль иногда дает талант художника-целителя: способность написать 
целительную картину для данного человека и даже для данной его болезни.
         А вот талантливый художник при включенном седециле "просто" рисует 
портрет человека. В это время у художника происходит точная психологическая 
настройка на модель, и нередко у нее возникает сильное психическое переживание, 
сопровождающееся (в положительном варианте) ее психокоррекцией – и, возможно, 
ухудшением состояния здоровья художника, если модель имеет психические 
расстройства.
        Под седецилем работает очень квалифицированный врач, знающий организм 
своего давнего больного уже как будто изнутри. Он точно знает, в каком случае 
что следует прописать этому пациенту, и выдает точные инструкции по лечению 
("пейте это лекарство с восходом первой звезды, по две чайных ложки,