слово которого являлось непреложным законом, не привело к осуществлению и 
незначительной доли тех ожиданий, которые возлагали на Александра I его 
современники, когда он всходил на престол после мрачного царствования Павла. Мы 
хотели указать только, что самые пылкие ожидания современников имели полное 
основание в личных качествах Александра и характере его убеждений и стремлений.
Если восшествие на престол Александра I взволновало даже такого «старого 
воробья», каким был Державин, то понятно, во сколько раз более сильное 
впечатление это событие должно было произвести на такого пылкого энтузиаста и 
идеалиста, каким был Каразин, имевший в это время всего 27 лет от роду. 
Впечатление это выразилось в поступке, который людям положительным мог 
показаться сумасбродным, но который не показался таковым прекрасному юноше, 
вызвавшему своею личностью это сумасбродство. Пользуясь суматохою, царившею во 
дворце в первое время по воцарении Александра I, Каразин, во время одного из 
придворных церемониалов, пробрался в кабинет императора и там оставил на столе 
письмо на имя государя. Последний прочитал письмо и пришел в восторг как от тех 
идей, которые высказывались в письме, так и от его пылкого и задушевного тона. 
К сожалению, до сих пор это письмо не могло быть напечатано без пропусков, хотя,
 казалось бы, теперь оно имеет значение исключительно историческое. Мы 
остановимся на содержании этого письма подробнее, так как оно, с одной стороны, 
служило исходною точкою отношений Каразина к Александру I, а с другой – дает 
богатый материал для характеристики тогдашнего умонастроения Каразина, его идей 
и стремлений.


«Государь! – писал Каразин. – Ты царствуешь над сорока миллионами человек, 
искони приобыкших чтить власть, вне которой они не могут представить себе 
блаженства. Одного взора их царей часто
довольно,
чтобы развить повсеместную радость, и, конечно, одного
величия, – чтоб устроить счастье,
каким только может человек наслаждаться на земле!..»



Указав затем на то, что Россия по своей величине, по естественным богатствам 
представляет собою единственное в мире государство и является также 
единственным по условиям, благоприятствующим благодетельной деятельности 
монарха, отметив, наконец, что, по тогдашнему состоянию Европы, данное время 
наиболее удобно для возведения России на верх славы и блаженства (слова 
манифеста при восшествии Александра I на престол), Каразин переходит к перечню 
ожиданий, которые он возлагает на молодого государя.
[2]



«Без сомнения, наш Александр, друг людей, ведает, что
доверенность к правительству,
утверждаемая известностью
непременных
его начал,
одна
рождает взаимную доверенность граждан между собою; что она есть жизнь промыслов,
 мать общественных добродетелей и источник благоденствия.


С доверенностью к правительству на одной степени поставит он
веру к правосудию.
Без них обеих почтенные слова:
гражданин, отечество –
суть пустые звуки на языке отечественном!


Он презрит новых лжеполитиков, утверждающих, якобы частные неправды не 
обращаются обществу во вред; якобы для государства «все равно, как ни переходит 
собственность из рук в руки». Предоставив весь суд
избранным из народа,
он удалит их от соблазнов, не законами, безгласными
по необходимости,
но доставлением судьям избыточного содержания, соразмерного их бескорыстию и 
соревнованию об общей пользе. На сей конец подчинит он судей
общественному мнению.
Оно всегда было более беспристрастно, более неумолимо, нежели высшие инстанции, 
нередко движимые
одинаковыми же
началами на вящее посрамление законов!..


Он положит единожды навсегда твердое основание государственному достоянию; 
изочтет богатства своих обширных владений; определит возможности и повинности 
подданных