принадлежащее любимому. Как влюбленный любит даже клочок одежды своей 
возлюбленной, совершенно так же, когда человек любит Бога, все во Вселенной 
становится для него дорогим потому, что все принадлежит Ему.




Всеобъемлющая любовь, ведущая к самопожертвованию

Как мы можем любить вьяшти, частное, не любя раньше самашти, всеобщее? Бог есть 

самашти, обобщенное и абстрактное всеобщее целое, а природа, которую мы видим, 
вьяшти, отдельная вещь. Любить всю Вселенную можно только любовью к самашти – 
всеобщему, которая есть простая единица, заключающая в себе миллионы миллионов 
меньших частиц. Философы Индии не останавливаются на частностях. Они бросают 
беглый взгляд на частное и тотчас начинают искать обобщенную форму, заключающую 

в себе все частности. Поиски всеобщего составляют, таким образом, предмет 
индийской философии, как и религии. Джнана-йог ищет обобщения, того одного 
абсолютного и обобщенного Существа, зная Которое, он будет знать природу всего 
сущего. Бхакта хочет узнать то обобщенное, абстрактное Существо, любя Которое 
он будет любить всю Вселенную. Таким образом, индийский ум на протяжении всей 
истории направлялся к этому замечательному исканию общего во всем – в науке, в 
психологии, в любви и в философии.
Поиски бхакты приводят его к заключению, что, если кто-либо постоянно меняет 
предмет своей любви, обращая его то на один, то на другой объект, он может 
любить их таким образом бесконечно, при этом будучи абсолютно не в состоянии 
любить мир как целое. Поэтому следует прийти к основной мысли, что сумма всей 
любви – Бог, что сумма желаний всех душ во Вселенной, свободны ли они, или нет, 

или идут по пути к освобождению, – Бог. Только осознав это, человек может 
проявлять всеобщую любовь. Бхакты поэтому говорят, что Бог есть самашти и что 
видимая природа – тот же Бог, но дифференцировавшийся и проявленный. Если мы 
любим сумму, мы любим все ее составляющие. Тогда будет легка любовь к миру и 
способность делать добро, но эта способность достигается только посредством 
любви к Богу; иначе делать добро миру нельзя. «Все принадлежит Ему, и Он любит 
меня, а я люблю Его», – говорит бхакта. При такой любви все становится 
священным, потому что все принадлежит Ему, все – Его дети. Все сущее – Его тело,

 Его проявление. Как можем мы тогда кого-нибудь обидеть? Как можем кого-нибудь 
не любить? С любовью к Богу придет, несомненно, любовь ко всему во Вселенной. 
Чем более мы приблизимся к Богу, тем яснее увидим, что все вещи – в Нем. Когда 
душа успеет приобрести блаженство этой высшей любви, она начнет видеть Его 
везде. Наше сердце станет тогда вечным источником любви. А когда мы достигнем 
посредством этой любви высшего состояния, все маленькие различия между вещами 
этого мира исчезнут: человек будет казаться не человеком, но Богом, животное – 
не животным, но Богом; даже в тигре мы будем видеть не тигра, но проявление 
Бога. Таким образом, в этом высшем состоянии бхакти поклонение обращается к 
любому проявлению жизни и ко всякому существу. «Зная, что Хари, Господь, есть 
во всякой вещи, мудрый должен проявлять неуклонную любовь ко всем существам».
Результатом этого рода интенсивной, всепоглощающей любви является чувство 
совершенного самопожертвования и убеждение, что ничто не враждебно нам. Любящая 

душа, даже испытывая боль, способна сказать: «Приветствую тебя, боль», и при 
несчастье: «Добро пожаловать, несчастье, – вы также от Возлюбленного». 
Приползшей к ней змее она скажет: «Добро пожаловать, змея». Даже если придет 
смерть, такой бхакта будет приветствовать и ее улыбкой. Он скажет: «Счастлив я, 

что они все пришли ко мне, все мои желанные». Бхакта в этом состоянии 
совершенного отречения, происходящего благодаря сильной любви к Богу и всему, 
что принадлежит Ему, перестает отличать удовольствие от страдания, насколько 
они касаются его. Он теперь не знает, что значит жаловаться на боль или 
страдание, и этот род безропотной покорности воле Бога, Который весь – любовь,
 – более ценное приобретение, чем всякая слава великих и геройских подвигов.
Для большинства человечества тело составляет все. Для них вся Вселенная – тело, 

и телесные удовольствия важнее всего. Этот демон поклонения телу и всему, что 
имеет к нему отношение, вселился во всех нас. Мы можем пускаться в возвышенные 
разговоры и очень высоко заноситься в область рассудка, но все же остаемся 
похожими на ястреба, ум которого направлен вниз, на кусок падали. Зачем, 
например, спасать наше тело от тигра? Почему бы не отдать его? Тигр останется 
очень доволен, и это будет своего рода самопожертвование и богопочитание. Дойти 

до такого полного осуществления идеи самоотречения, когда чувство своего «Я» 
совершенно утрачено, – значит, подняться на такую головокружительную высоту 
религии любви, до которой только немногие в этом мире когда-либо добирались. Но,

 пока человек не достиг этой высшей степени всегда готового и всегда желаемого 
самопожертвования, он не может быть совершенным бхактой. Как бы мы ни 
заботились о сохранении наших тел, они все-таки в конце концов разрушатся;