виде ее он тотчас забыл, что его учитель ждет воды и, может быть, умирает от 
жажды; забыл все и стал разговаривать с девушкой. В этот день он не вернулся к 
учителю. На следующий день он опять пришел в тот же дом и встретился с девушкой.

 Разговоры перешли в любовь. Он просил отца девушки выдать ее за него; они 
поженились и заимели детей. Так прошло двенадцать лет. Его тесть умер; он 
наследовал его имущество и жил очень счастливо в своем доме, окруженный женой, 
детьми, земельными владениями, хозяйством и т. п. Но вот случилось наводнение. 
Однажды ночью река поднялась, вышла из берегов и затопила всю деревню. Дома 
начали рушиться, люди и животные тонули, и все уносилось стремительным потоком. 

Нарада должен был бежать. Одной рукой он вел жену, другой – одного из детей; 
второй ребенок сидел у него на плечах. Так он пытался перейти вброд страшный 
разлив.


Течение оказалось, однако, слишком сильным, и едва он сделал несколько шагов, 
как ребенок, сидевший у него на плечах, упал, и его унесло потоком. Нарада 
испустил крик отчаяния и, стараясь спасти этого ребенка, выпустил из руки того, 

которого вел; и этот тоже погиб. Наконец, жена, которую он изо всей силы 
прижимал к себе, чтобы спасти хоть ее, была оторвана от него потоком, и он один 

был выброшен на берег. С рыданиями упал он на землю и стал горько жаловаться. 
Вдруг он почувствовал легкое прикосновение и услышал: «Где же вода, дитя мое? 
Ты ушел ведь, чтобы принести мне воды, и я жду тебя уже около получаса». – 
«Полчаса?» В эти полчаса он пережил целых двенадцать лет и столько событий! И 
это –
майя
. Так или иначе мы все в ней. Это положение вещей в высшей степени сложное и 
трудное для понимания. Что же оно показывает? Нечто очень ужасное, что 
признавали во всех странах, чему учили везде и чему верили только немногие, 
потому что, не испытав это на собственном опыте, этому нельзя поверить.

Приходит всеобщий мститель – время, и ничего не остается. Он проглатывает грех 
и грешника, короля и крестьянина, красавца и урода и не оставляет ничего. Все 
стремится к одной цели – разрушению. Наше знание, наши искусства, науки – все 
стремится к концу всего – к уничтожению. Ничто не может остановить этого 
стремления, никто не в состоянии повернуть его назад хотя бы на мгновение. Мы 
можем стараться забыться, подобно тому, как люди в пораженном чумой городе 
пробовали создать забвение в пьянстве, танцах и других развлечениях. Все мы 
также стараемся делать то же. Но разрушение не прекращается. Как же выйти из 
этого тягостного положения?
Предлагалось два совета. Самый распространенный, всем известный – следующий: 
«Да, все это верно, но не думайте об этом. Убирайте сено, пока светит солнце, 
как говорит пословица. Пользуйтесь теми немногими удовольствиями, какие вам 
доступны, делайте что можете, не обращайте внимания на отрицательную сторону 
жизни и смотрите только на положительную, обещающую надежду». В этом есть доля 
правды, но и большая опасность. Правда в том, что таким образом у нас останется 

стимул к деятельности; надежда и положительный идеал всегда служат в жизни 
хорошим побуждением. Опасность же та, что в один прекрасный день вы прекратите 
в отчаянии борьбу. Это может случиться с каждым, кто говорит: «Принимайте мир, 
как он есть, сидите смирно и по возможности удобно и довольствуйтесь своей 
нищетой, а получая удары, говорите, что это не удары, а цветы. А когда вас 
будут использовать как раба, утверждайте, что вы свободны. Говорите эту ложь 
денно и нощно другим и собственной душе, так как это единственная возможность 
жить». Это называется житейской мудростью, и никогда ее не было в мире больше, 
чем в девятнадцатом столетии, потому что никогда раньше удары судьбы не были 
более чувствительны, чем в настоящее время, никогда соперничество не было 
острее и никогда люди не были так жестоки к своим ближним, как теперь. Вот 
почему такое утешение и предлагается. Теперь оно рекомендуется особенно 
настойчиво, хотя всегда и оказывается несостоятельным. Мы не можем скрыть 
падаль под розами, розы скоро завянут и тление обнаружится в еще худшем виде. 
Так бывает и с жизнью: мы можем стараться прикрыть ее гноящиеся язвы золотыми 
одеждами, но наступит день, когда эти одежды распахнутся, и язвы обнаружатся во 

всем их безобразии.

Неужели же нет никакой надежды? Верно, что мы все рабы
майи
, что все родились в
майе
и живем в
майе
, но разве нет из нее выхода? Что все мы несчастны, что этот мир настоящая 
тюрьма, что даже так называемая «увлекательная красота», ум и интеллект – 
только тюрьмы, – все это истины, известные уже много веков. Не было ни одной 
человеческой души, которая бы иногда не чувствовала этого, сколько бы это ни 
отрицали. Старые люди чувствуют это сильнее, потому что в них накопился опыт