должны существовать вечно, то должны были вечно существовать и в прошлом. Иначе 
быть не может. 
Я попробую ответить на некоторые возражения, обыкновенно выставляемые против 
этой теории. Хотя многие из вас могут находить эти возражения очень глупыми, мы 
все-таки должны ответить на них, так как знаем, что иногда самые разумные люди 
бывают способны предлагать в высшей степени неразумные идеи. Ведь совершенно 
верно сказано, что еще не было такой бессмысленной идеи для защиты которой не 
нашлось бы философов. 
Первое возражение такое: "Если перевоплощение существует, то почему мы не 
помним наших прошлых жизней?" На это мы ответим: 
А помним ли мы все в этой нашей жизни? Многие ли помнят, что делали, когда были 
детьми? Ни один из вас не помнит своего раннего детства, и если бы ваше 
существование зависело от памяти, то на основании вашего возражения следовало 
бы заключить, что вы не существовали, когда были детьми, потому что не помните 
себя в это время. Говорить, что наше предыдущее существование было бы возможно 
лишь при условии, что мы помним о нем, – чистейшая бессмыслица. Почему мы 
должны помнить наше прошлое? Ведь того мозга уже нет, он разложился на 
составные части, и создан новый мозг. К этому мозгу перешел только общий 
результат, итог впечатлений, оставленных в нас нашими прежними жизнями, и с 
этим итогом наш ум вселился в новое тело. Я, стоящий здесь перед вами, 
представляю собой результат всего бесконечного прошлого, оставшегося позади 
меня. Какая мне необходимость помнить все это прошлое? И, тем не менее, такова 
сила предрассудка, что те же люди, которые выставляют этот аргумент против 
возможности перевоплощения, верят, что были когда-то обезьянами и лемурами и не 
осмеливаются спросить, почему же мы не помним, как жили в образе обезьян. Когда 
один из древних мудрецов, какой-нибудь древний пророк, который воочию видел 
истину, говорит что-нибудь, эти новые люди кричат: "О, это ведь сумасшедший". 
Но скажите: "Это сказал Гексли или Тиндаль, и они ответят: "А, тогда это должно 
быть верно", и все примут за несомненное. Вместо древнего суеверия, они создают 
суеверия новые; на место старых пап религии, они возвели на престол 
непогрешимости новых пап науки. 
Итак, мы видим, что это возражение, основанное на памяти, несостоятельно, а оно 
почти единственное, серьезно выставляемое против этой теории. Но, хотя для 
подтверждения этой теории и не требуется воспоминания о прошедших жизнях, мы, 
тем не менее, в состоянии утверждать, что в некоторых случаях такие 
воспоминания всплывают и теперь. В той же жизни, в которой вы будете свободными,
 каждый из вас вспомнит все прошлое, и только тогда и станет свободным. Только 
тогда вы узнаете, что настоящий мир был только сон; только тогда 
непосредственно увидите, что вы здесь только актеры, а мир – ваша сцена: только 
тогда вас как громом поразит мысль о тщете привязанностей: только тогда вся эта 
жажда удовольствий и боязнь расстаться с жизнью и с этим миром исчезнут навеки. 
Тогда ваш ум увидит ясно, как при свете дня, сколько раз все это уже 
существовало для вас; сколько миллионов раз вы уже были отцами и матерями, 
сыновьями и дочерьми, мужьями и женами, родственниками и друзьями, богатыми и 
бедными, – сколько раз все это приходило к вам и сколько раз уходило: как часто 
вы были на cpeame волны и как часто погружались вниз, на дно отчаяния. Когда 
память восстановит перед вами все это, тогда и только тогда вы воспрянете, как 
герой, и улыбнетесь при виде хмурящегося мира. Только тогда вы вспомните и 
скажете: "Мне нет до тебя дела, хотя бы ты был сама смерть. Чем можешь ты 
устрашить меня? " Так как только тогда вы победите смерть, когда узнаете, что 
она не имеет над вами власти. И это время настанет для всех. 
Есть ли какие-нибудь доказательства, какие-нибудь разумные основания в 
подтверждение учения о перевоплощениях души? До сих пор мы приводили только 
отрицательные положения, показав, что опровергающие его доводы несостоятельны. 
Но есть ли положительные доказательства в его пользу? – Есть, и очень веские. 
Без перевоплощения было бы невозможно знание. В моем уме есть группы всего мной 
раньше испытанного, расположенные как бы в разных отделениях для бумаг. Как 
только явилось новое впечатление, я отношу его в соответствующее отделение и, 
если нахожу уже там впечатления того же рода, помещаю его в это отделение и 
чувствую себя удовлетворенным. Если я не нахожу внутри себя впечатлений 
родственных вновь полученному, я неудовлетворен. Это состояние 
неудовлетворенности сознания, вследствие того, что я не нашел в себе 
родственных впечатлений, есть то, что называется "незнанием"; когда же мы 
удовлетворены, найдя родственные впечатления, наше состояние называется 
"знанием". Ум, видевший в первый раз падение яблока, был неудовлетворен; затем 
постепенно он составил себе группу падений яблок, получил группу знания. В чем 
же заключалась эта группа знания? – В том, что все яблоки падали, и это назвали 
"притяжением". Мы видим теперь, что без запаса уже существующих опытов 
невозможен никакой новый опыт, так как тогда нет ничего, к чему можно отнести 
новое впечатление. Так, если, – как думают некоторые Европейские философы, – 
дитя является в этот мир с тем, что они называют tabula rasa, то такое дитя 
должно и уйти из этого мира чистой доской, так как у него не к чему будет 
относить испытываемое им. Знание невозможно без заранее существующего запаса 
знания. А если так, то все мы, как имеющие знание, пришли в этот мир с запасами 
знания уже существовавшего. Но знание получается только одним путем – путем 
опыта; другого способа приобретать знание нет. Если мы чего-нибудь не 
испытывали здесь, мы должны были его испытать где-нибудь в другом месте. Как 
произошло, что каждый испытывает страх смерти? Маленький цыпленок только что 
вылупился из яйца; прилетает орел, и цыпленок бежит в страхе под охрану своей 
матери. Где он узнал, что орел ест цыплят? Есть старое объяснение, – хотя оно