состоянию, или Самадхи. В высшей степени важно усвоить себе, что вдохновение в 
такой же мере свойственно каждой человеческой натуре, как оно было свойственно 
древним пророкам. Эти пророки не были исключением; они были совершенно такими, 
как вы или я. Они были только великие йоги. Они достигли сверхсознательности; 
но и вы и я можем достигнуть того же. Они вовсе не были особенными людьми. 
Простой факт, что один человек когда-нибудь достиг такого состояния, доказывает,
 что и для всякого человека оно возможно. И не только возможно, но каждый 
человек обязан стремиться достигать такого состояния, и в этом-то и состоит 
религия. Опыт есть единственный наш учитель. Мы можем толковать и рассуждать 
всю нашу жизнь и никогда не поймем ни одного слова истины, пока сами не 
убедимся в ней опытом. Вы не можете рассчитывать сделать человека хирургом, 
только дав ему несколько книг. Вы не можете удовлетворить мое желание 
познакомиться с какой-нибудь страной, показывая мне карту; я должен видеть 
самую страну. Карты могут возбудить во мне лишь интерес к получению более 
полных сведений; большого значения они не имеют.
Всякое исключительное пристрастие к книгам только ослабляет человеческий ум. 
Можно ли представить себе более ужасное богохульство, чем сказать, что полное 
знание о Боге заключается в этой или той книге? Как смеют люди называть Бога 
бесконечным и в то же время пытаться заключить Его в переплет маленькой книги? 
Миллионы народа были убиты за то, что не верили тому, что говорят книги: за то, 
что не хотели признать, что полное знание о Боге заключается внутри переплета 
одной книги. Конечно, такие убийства и истребления - теперь дело прошлого, но 
мир все еще ужасно связан верою в книги.
Чтобы достигнуть сверхсознательного состояния научным путем, мы должны пройти 
через те различные ступени Раджа-Йоги, которым я учил вас. После Пратьяхары и 
Дхараны, о которых я говорил вам в последней лекции, мы приходим к Дхьяне, 
размышлению. Когда сознание привыкло удерживаться сосредоточенным на известном 
внутреннем или внешнем пункте, оно приобретает способность как бы непрерывного 
течения по направлению к этому пункту. Это состояние называется Дхьяна. Когда 
сила Дхьяны настолько напряжена, что мы в состоянии отбросить внешнюю часть 
восприятия и удерживать созерцание только на внутренней части, значении, - это 
состояние называется Самадхи. Дхарана, Дхьяна и Самадхи - вместе называются 
Самьяма. Если сознание может сначала сосредоточиться на одном предмете, затем 
оставаться в этом сосредоточении некоторое время и наконец, продолжая 
сосредоточение, остановиться только на одной внутренней части восприятия, 
следствием которого было представление о предмете, все придет к подчинению 
такому сознанию.
Созерцательное состояние есть высшее состояние существования. Пока есть желания,
 никакое реальное счастье невозможно. Только созерцательное наблюдение 
предметов, подобное как бы отношению свидетеля к событию, приносит вам 
действительное наслаждение и счастье. Животные находят свое счастье в чувствах, 
человек в своем разуме, а Бог в духовном созерцании. Только для души, достигшей 
созерцательного состояния, мир становится действительно прекрасным. Для того, 
кто ничего не желает и не отождествляет себя ни с чем, бесконечные изменения 
природы представляют одну сплошную панораму красоты и величия.
В Дхьяне, или размышлении, нам станет вполне ясно следующее. Мы слышим звук. 
Здесь, во-первых, имеется внешнее колебание, во-вторых, - нервное движение, 
которое приносит его к сознанию, в-третьих, - реакция со стороны сознания, 
вместе с которой является представление о предмете, послужившем внешней 
причиной этих различных изменений, от колебания воздуха до умственной реакции. 
Эти три процесса называются в Йоге: Шабда (звук), Артха (значение) и Джняна 
(знание). На языке физиологии они называются: колебание воздуха, движение в 
нервах и мозгу и умственная реакция. В настоящее время эти три различные 
процесса настолько у нас смешались, что стали совершенно неразличимы. 
Действительно, мы не можем теперь воспринимать ни одной из этих причин; мы 
только видим следствие всех трех и называем его внешним предметом. Но так как 
всякое восприятие заключает в себе все эти три причины, то нет никакого 
основания думать, что мы ни при каких условиях не в состоянии различать их.
Когда посредством предварительных упражнений наше сознание укрепится и будет 
вполне подчинено нам, и мы приобретем способность тонкого восприятия, тогда 
следует перейти к упражнению сознания в созерцании. Созерцание должно иметь 
своим предметом сначала грубые явления, а затем медленно подниматься к более и 
более тонким, пока не станет беспредметным; сначала оно должно быть направлено 
на восприятие внешних причин ощущений, потом - внутренних движений и затем - 
реакции сознания. Когда оно достигнет познавания внешних причин ощущений, как 
таковых, оно приобретет способность видеть все тонкие материальные 
существования, все тонкие тела и формы. Достигнув способности воспринимать 
внутренние движения, как таковые, оно будет в состоянии управлять всеми 
умственными волнами в себе и в других, даже раньше, чем эти волны преобразуются 
в физические силы. А когда оно сделается способным воспринимать умственную 
реакцию, как таковую, йог приобретает знание всего, так как всякий чувственный 
предмет и всякая мысль есть результат этой реакции. Тогда он как бы увидит 
настоящие основания своего сознания и станет полным его властелином. Йог 
приобретет разные чудесные способности; но, если он соблазнится искушением 
воспользоваться какою-нибудь из них, путь к дальнейшему совершенствованию будет 
для него загражден. Таковы гибельные последствия погони за наслаждениями. Но, 
если он достаточно тверд, чтобы отречься даже от пользования этими чудесными 
способностями, он достигнет цели Йоги - совершенного подавления воли в океане 
сознания. Тогда величие его души, не затемненное никакими развлечениями 
сознания или движениями тела, воссияет в полном блеске, и йог увидит, наконец,