таковой ассоциации не может быть и причинности. Бытие, или существование, 
повинуется закону причинности и подпадает под власть закона только тогда, когда 
оно облекается в наименование и в форму ввиду того, что всякий закон сутью 
своей коренится в причинности. Поэтому свободной воли не может быть. Сами эти 
слова являются противоречием, потому что волю мы знаем, а все, что мы знаем, 
находится во Вселенной: все же, находящееся во Вселенной, обусловливается 
пространством, временем и причинностью. Все, что мы знаем или можем узнать, 
должно быть подчинено причинности, а то, что повинуется закону причинности, не 
может быть свободным. Оно подвергается влиянию других факторов и становится, в 
свою очередь, причиной. Но все, не бывшее сначала волей, но преобразившееся в 
волю при падении в форму пространства и времени, свободно: и, когда эта воля 
сбросит с себя форму пространства, времени и причинности, она будет снова 
свободной. Из свободы она приходит и обращается в рабство, но, сбросив рабство, 
она снова получает свободу.
Возникал и вопрос о том, откуда этот мир, в ком он покоится и куда идет? На это 
был дан ответ, что из свободы он исходит, покоится в рабстве и к свободе 
возвращается. Следовательно, говоря, что человек есть не что иное, как то 
бесконечное существо, которое проявляется в мире, мы подразумеваем, что только 
очень малая часть этого существа становится человеком: видимое тело и ум 
составляют только одну частицу целого, только крошечную пылинку этого 
беспредельного существа. Вся Вселенная - лишь маленькая частица бесконечного 
существа; и все наши законы, наше рабство, наши радости и горести, счастье и 
надежды заключены лишь в эту небольшую Вселенную; всякий прогресс и всякий 
упадок содержатся в ее тесных рамках. Из этого ясно, сколь ребячески неразумно 
ожидать продолжения Вселенной - создания наших умов - и восхождения на небо, 
которое должно быть лишь повторением знакомого нам мира! Вы сами понимаете, что 
невозможно и неразумно желать, чтобы все безграничное бытие приспособилось к 
ограниченному и конечному бытию, известному нам. Когда человек просит того же 
самого, что он имеет теперь, или, как я иногда выражаюсь, когда он жаждет 
удобной религии, можно с уверенностью сказать, что он настолько выродился 
умственно, что не может представить себя пребывающим в состоянии более высоком, 
чем то, в котором он находится в настоящее время: он отождествляет себя только 
с окружающими его мелкими условиями и дальше их ничего не видит. Он забыл свою 
беспредельную природу, и его мысль вращается в рамках мелких радостей, мелких 
горестей и минутных сердечных треволнений. Он принимает конечное за бесконечное 
и к тому же не хочет расстаться с этим безумием. Он отчаянно цепляется за 
Тришну, за жажду жизни, за то, что буддисты называют Танха и Трисса. Может быть,
 есть миллионы видов счастья, и существ, и законов, и прогресса, и причинности, 
действующих вне известной нам Вселенной, и все же это включает лишь одну 
частицу нашей необъятной природы.
Чтобы приобрести свободу, мы должны переступить границы нашей Вселенной: во 
Вселенной свободы найти нельзя. Совершенное равновесие - или то, что христиане 
называют миром, превосходящим всякое представление о нем, - не может быть 
обретено в нашей Вселенной, ни на небе, ни в каком ином месте, доступном нашему 
уму и нашей мысли, чувствам или воображению. Никакое подобное место не может 
нам дать этой свободы, потому что оно находилось бы в границах Вселенной, а 
Вселенная обусловлена пространством, временем и причинностью. На нашей земле 
могут быть места, где наслаждения ярче, но и они должны находиться в пределах 
Вселенной и, следовательно, должны быть под властью закона. Итак, нам надо 
переступить эти границы, и истинная религия начинается там, где кончается наш 
крошечный мир. Там заканчиваются мелкие радости и знание вещей и начинается 
реальность. Пока мы 'не расстанемся с жаждой жизни, с сильной привязанностью к 
нашему преходящему, условному существованию, мы не можем надеяться хотя бы 
мимолетно узреть эту безграничную свободу. Следовательно, само собой разумеется,
 что есть один только путь к достижению свободы, являющийся целью всех 
благороднейших стремлений человечества, а именно путь отречения от этой мелкой 
жизни, от этой мелкой Вселенной, от земли, от неба, от тела, от ума, от всего, 
что ограничено и условно. Если мы откажемся от пристрастия к нашей чувственной 
Вселенной или к нашему уму, мы немедленно же станем свободны. Единственное 
средство освободиться от рабства состоит в том, чтобы перешагнуть пределы 
закона и очутиться по ту сторону закона, по ту сторону причинности.
Но отказаться от пристрастия ко Вселенной чрезвычайно трудно: не многие этого 
достигают. В индийских книгах упоминается о двух путях к достижению свободы. 
Один из них называется нэти, нэти (не то, не то), другой - ити (это); первый - 
отрицательный путь: второй - положительный. Отрицательный путь - наиболее 
трудный. Он доступен лишь людям очень высокого, исключительного ума и 
исполинской воли, которые твердо стоят и только повторяют: "Нет, этого я не 
хочу", и ум, и тело повинуются их воле, и они достигают цели. Но такие люди 
очень редки. Громадное большинство людей выбирают положительный путь, - путь, 
ведущий через гущу мира и пользующийся самими узами, чтобы ими же их 
расторгнуть. Это тоже своего рода отречение; только оно осуществляется медленно 
и постепенно, путем познания явлений, наслаждения ими, путем приобретения опыта 
и изучения природы вещей до тех пор, пока ум наконец всех их не отвергнет и не 
отрешится от них. Первый путь отрешения связан с рассуждением, второй с трудом 
и опытом. Первый путь
- путь Джнана-Йоги и характеризуется отказом от всякой работы, второй путь - 
путь Карма-Йоги, и тут работа никогда не прекращается. Каждый человек должен 
работать во Вселенной. Только те, которые совершенно удовлетворены своей 
близостью с высшим "Я", чей ум не выходит из "Я", для которых все сосредоточено 
в "Я", - те только не работают. Все остальные должны работать. Поток,