степени логично, что древние теурги утверждали, что разумная часть человеческой 
души (дух) никогда не входила целиком в человеческое тело, а только осеняло его 
более или менее через неразумную или астральную душу, которая служит 
посредником между духом и телом. Человек, который в достаточной степени победил 
материю, чтобы получать непосредственный свет из своего Аугоэйдес, чувствует 
истину интуитивно, он не мог бы ошибиться в своем суждении, несмотря на все 
софизмы, подсказываемые холодным рассудком, ибо он ОЗАРЕННЫЙ. Следовательно, 
пророчества, предсказания и так называемое божественное вдохновение являются, 
просто, следствиями этого озарения свыше от нашего собственного бессмертного 
духа. 
     Сведенборг, придерживаясь мистических учений философов герметизма, 
посвятил ряд томов проливанию света на “внутренний смысл” “Книги Бытия”. 
Сведенборг, несомненно, был “природным магом” и ясновидцем; он не был адептом. 
Поэтому, как бы точно он ни следовал методам истолкования, применяемым 
алхимиками, он частично остался безуспешным. Тем более, что человек, избранный 
им в качестве модели этого метода хотя и был великим алхимиком, был адептом не 
более, чем сам шведский ясновидец, в полном смысле этого слова. Евгений Филалет 
не обладал “высшей пиротехникой”, если прибегнуть к терминам мистических 
философов. Но, хотя оба упустили всю истину со всеми подробностями, Сведенборг 
фактически дал то же самое толкование первой главе “Книги Бытия”, что и 
философы герметизма. Ясновидец так же, как и посвященные, несмотря на свою 
завуалированную фразеологию, ясно показывает, что первые главы “Бытия” имеют 
отношение к возрождению или новому рождению человека, а не ко творению нашей 
вселенной и ее венчающего произведения — человека. Тот факт, что термины 
алхимиков, такие как соль, сера и ртуть преображены Сведенборгом в сущность, 
причину и следствие233 не задевают скрытой идеи разрешения загадок Книг Моисея 
единственным возможным методом, методом, употребляемым герметистами — методом 
соответствий. 
     Его учение о соответствиях или герметическом символизме — это учение 
Пифагора и каббалистов — “как наверху, так и внизу”. Это также учение 
буддийских философов, которые в своей еще более абстрактной метафизике, 
перевернув обычный способ определений, даваемых нашими наиболее эрудированными 
учеными, называют образы невидимого мира единственными реальностями, а все 
остальное, следствия причин или видимые прототипы — иллюзиями. Как бы 
противоречивыми ни казались их различные объяснения Пятикнижия по своей 
поверхности, все они стремятся доказать, что священные писания всех стран, 
Библия так же, как Веды или буддийские писания, могут быть поняты и тщательно 
просеяны лишь при помощи света герметической философии. Великие мудрецы 
древности, мудрецы средних веков и мистические писатели нашей современности — 
все были герметисты. Или свет истины просветил их через их способность к 
интуиции, или как результат изучения и регулярных посвящений, фактически они 
приняли метод и пошли по пути, начертанному такими людьми, как Моисей, Гаутама 
Будда и Иисус. Истина, символизированная некоторыми алхимиками, как небесная 
роса, опустилась в их сердца, и они собирали ее на вершинах гор после того как 
разостлали чистую льняную ткань, чтобы принять ее; и таким образом, в одном 
значении, они обеспечили каждый себя и по-своему универсальным растворителем. 
Сколько им было позволено поделиться с другими — это другой вопрос. Та завеса, 
которая по словам писаний, закрывала лицо Моисея, когда, спустившись с горы 
Синай, он учил народ Слову Божиему, не может быть снята по воле только одного 
учителя. Это зависит от слушателей, снимут ли они тоже завесы со своих сердец. 
Павел высказывает это просто; и его слова, адресованные к коринфянам, могут 
быть приложены к каждому мужчине и к каждой женщине во всех веках мировой 
истории. Если “их умы ослеплены” сияющей кожей божественной истины, то — будет 
или не будет убрана герметическая завеса с лица учителя, — она не может быть 
убрана с их сердец, если они “не обратятся к Господу”. Но последнее название не 
должно быть отнесено ни к одному из трех антропоморфированных лиц Троицы, но к 
“Господу”, как его понимают Сведенборг и герметические философы, то есть к 
Господу, который есть Жизнь и ЧЕЛОВЕК. 
     Постоянный конфликт между мировыми религиями — христианством, иудаизмом, 
язычеством, брахманизмом, происходит из нижеследующего единого источника: 
Истина известна только немногим; остальные, не желая снять завесу со своих 
собственных сердец, воображают, что она ослепляет глаза соседа. Бог всех 
экзотерических религий, включая и христианскую, несмотря на его претензии на 
тайну, есть идол, выдумка, и не может быть ничем другим. Моисей, наглухо 
укутавшись в завесу, говорит жестоковыйным множествам о Иегове, жестоком 
антропоморфическом божестве, как о высочайшем Боге, глубоко захоронив в 
глубинах своего сердца истину, о которой нельзя “ни говорить, ни раскрывать ее”.
 Капила рубит острым клинком своих сарказмов брахманистских йогов, которые 
притворяются, что они в своих мистических видениях видели ВЫСОЧАЙШЕГО ЕДИНОГО. 
Гаутама Будда скрывает истину под непроницаемым одеянием метафизических 
тонкостей и рассматривается потомками, как атеист. Пифагора с его 
аллегорическим мистицизмом и метемпсихозом считают ловким обманщиком, а за ним 
такую же оценку получают другие философы, например, Аполлоний и Плотин, о 
которых обычно говорили, как о визионерах, если не как о шарлатанах. Платона, 
чьи труды никогда не были прочитаны большинством наших великих ученых иначе, 
как только поверхностно, многие из его толкователей обвиняли в нелепостях и 
ребячествах, и даже в незнании своего собственного языка,234 по всей 
вероятности за высказывание о высочайшем, что “понятие такого рода не может 
быть выражено словами, подобно другим заучиваемым предметам”;235 а также за 
нахождение у Пифагора слишком частого применения “завуалировки”. Мы могли бы