Архитектора рождают любую форму и любое из живущих существ; из его разверстого 
чрева рождается материя и дух. В его лучах покоятся начала всех физических и 
химических действий и всех космических и духовных феноменов; он оживляет и 
разлагает, он дает жизнь и несет смерть, и из его точки исхождения постепенно 
возникли к существованию мириады миров, видимые и невидимые небесные тела. От 
луча этой Первой Матери, единой в трех, “Бог”, согласно Платону, “возжег огонь, 
называемый нами Солнцем” [32], и который не есть причина света или тепла, но 
лишь фокус, или, можно сказать, линза, посредством которой лучи предвечного 
света материализуются и сосредотачиваются на нашей Солнечной системе и 
производят все соотношения сил. 
     Этого достаточно по поводу первого высказывания Проктора; теперь о втором. 

     Труд, о котором мы упоминаем, включает в себя двенадцать очерков, 
последний из которых озаглавлен “Мысли об астрологии”. Автор придает предмету 
гораздо большее значение, чем обычно принято среди людей его класса, такое, что 
становится очевидным, что он внимательно изучал его. Фактически он идет так 
далеко, что говорит: 
      “Если мы считаем материю обоснованной, то мы должны допустить... что из 
всех заблуждений, в которые впадали люди в своем желании проникнуть в будущее, 
астрология является одним из наиболее заслуживающих уважение и, даже можно 
сказать, наиболее резонным” [242, с. 313]. 
     Он допускает, что 
      “Небесные тела действительно управляют судьбами народов и наций самым 
безошибочным образом, поскольку без контролирующих и благотворительных влияний 
главного среди этих небесных тел — Солнца — каждое живое существо на земле 
должно погибнуть” [242, с. 313]. 
     Он допускает также влияние Луны, и не видит ничего странного в суждениях 
древних по аналогии, что, если среди небесных тел два имели могущественное 
влияние на землю, то будет 
      “...естественно, что другие движущиеся тела, известные древним, тоже 
должны считаться обладающими своими особыми силами” [242, с. 314]. 
     Действительно, профессор не видит ничего безрассудного в их предположении, 
что влияния, оказываемые медленно движущимися планетами “могут быть даже более 
сильными, чем даже влияние самого солнца”. Проктор думает, что астрологическая 
система “сформировалась постепенно, и вероятно, путем накопления опыта”. 
Некоторые влияния могли быть выяснены путем наблюдения за событиями, судьбами 
того или иного короля или вождя, приводя астрологов к тому, что они начали 
приписывать особое значение тем планетным аспектам, которые были в момент 
рождения этих лиц. Некоторые возможно были выдуманы и позднее получили всеобщее 
признание, будучи подтвержденными каким-то случайном совпадением. 
     Остроумная шутка может прозвучать красиво даже в научном трактате и слово 
“совпадение” может быть применено к чему-нибудь, что мы не желаем принять. Но 
софизм не труизм: еще меньше математическое доказательство, которое единственно 
должно служить маяком — хотя бы для астрономов. Астрология является наукой 
такой же непогрешимой, как и сама астрономия, при условии, однако, что ее 
интерпретаторы должны так же быть непогрешимыми; а это как раз то условие, sine 
qua non, настолько трудно достижимое, которое всегда являлось камнем 
преткновения для обоих. Астрология должна уточнять в астрономии то, что 
психология должна уточнять в физиологии. В астрологии и психологии некто должен 
шагнуть за пределы видимого материального мира и вступить в трансцендентальную 
область духа. Эта древняя борьба, существующая между школами Платона и 
Аристотеля, и не в наш век саддукейского скептицизма первая одержит верх над 
второй. Проктор со своим профессиональным мерилом подобен человеку из Нагорной 
проповеди, лишенному милосердия, который всегда готов привлечь внимание людей к 
соринке в глазу презираемого им соседа и не заметить бревна в своем глазу. Если 
мы начнем перечислять промахи и нелепые ошибки астрономов, то боимся, что они 
далеко превзойдут по числу ошибки астрологов. Настоящие события целиком 
оправдывают Нострадамуса, который подвергался таким насмешкам наших скептиков. 
В старинной книге пророчеств, изданной в пятнадцатом столетии (издание 1453 г.) 
мы читаем следующее, среди других предсказаний астрологов:184 
      	“В дважды двухсотом году Медведь 
      	Нападет на пребывающий Полумесяц; 
      	Но, если Петух и Телец соединятся, 
      	Медведь не победит. 
      	В дважды по десять лет опять, — 
      	Пусть ислам знает и убоится, — 
      	Крест будет стоять, а Полумесяц убывать, 
      	Растворится и исчезнет”. 
     Как раз дважды по двести лет со дня этого предсказания началась Крымская 
кампания, во время которой союз Французского Петуха и Английского Тельца 
являлись помехой для притязаний Русского Медведя. В 1856 г. война закончилась и 
Турция или Полумесяц едва избежала гибели. В текущем году (1876) самые 
неожиданные события политического характера, как раз имели место, и дважды по 
десять лет истекли с момента провозглашения мира. Как будто все подает надежду 
на исполнение старинного пророчества; будущее покажет действительно ли 
мусульманский полумесяц, который в самом деле убывает безвозвратно “будет 
убывать, растворится и исчезнет”, как это вытекает из текущих событий. 
     Продолжая объяснение разноверческих фактов, с которыми, по-видимому 
сталкивался Проктор, в погоне за знанием, он должен не однажды возвращаться к 
этим “курьезным совпадениям”. Одно из них, наиболее курьезное, указано им в