“Это их незнание места, которое земля занимает в беспредельности, привело 
древних к тому, что они считали небесные тела оказывающими благоприятное или 
неблагоприятное влияние на судьбы людей и народов, и к тому, что они посвятили 
семь дней недели, семи планетам их астрологической системы”. 
     Проктор в этой фразе делает два отчетливых утверждения: 1. Что древние не 
знали места, занимаемого землею в беспредельности и 2. Что они считали небесные 
тела, оказывающими благоприятное или неблагоприятное влияние на судьбы людей и 
народов.180 Мы совершенно уверены в том, что имеется хотя бы веская причина 
предполагать, что древние были знакомы с движением, расположением и 
соотношением небесных тел. Свидетельства Плутарха, профессора Дрейпера и 
Джовитта достаточно ясны. Но мы спросим мистера Проктора, как могло случиться, 
если древние астрономы были настолько невежественны в законах рождения и смерти 
миров, что в отрывках фрагментов, которые рука времени сберегла нам от древнего 
знания, в них, — хотя и изложено непонятным языком, — такое обилие информации, 
которая подтверждается самыми современными научными открытиями? Проктор рисует 
нам теорию образования нашей земли и последовательные изменения, через которые 
она проходит пока становится обитаемой человеком. В ярких тонах он рисует 
картины постепенного превращения космической субстанции в газообразные сферы, 
окруженные “жидкой, непостоянной оболочкой”; конденсацию обоих; полного 
уплотнения земной коры; медленного охлаждения всей массы, картины химических 
реакций, сопровождающих воздействие большой температуры на первозданную земную 
материю; формаций почвы и ее распределения; изменений в составе атмосферы; 
появления растительной и животной жизни и, наконец, появления человека. 
     Вернемся теперь к старинным письменам, оставленными нам халдеями, к 
герметической “Книге Чисел”181 и посмотрим, что мы обнаружим на аллегорическом 
языке Гермеса, Кадмона или Тота, трижды великого Трисмегиста. 
      “На заре времен руки великого, невидимого, единого были полны небесной 
материи, которую он разбрасывал в беспредельность, и вдруг, о, чудо! она 
превратилась в огненные и земляные шары; и они распадались, как подвижный 
металл [ртуть], на множество меньших шариков и начинали непрерывно вращаться и 
некоторые из них, которые были огненными шариками, становились шариками из 
земли, а шарики из земли становились огненными шариками; и огненные шарики 
выжидали время, чтобы стать шариками из земли, а те завидовали им и ждали 
благоприятного момента, чтобы стать шариком божественного огня”. 
     Можно ли просить более простого объяснения космических превращений, 
которые мистер Проктор так элегантно излагает? 
     Здесь мы видим распределение материи в пространстве; затем ее концентрацию 
в сферическую форму; выделение маленьких сфер из больших; вращение вокруг оси; 
постепенное изменение сфер из неконденсированных до консистенции земли; и, 
наконец, полную утрату тепла, что означает вступление их в стадию планетной 
смерти. Превращение шаров земли в огненные шары будет понятно материалистам, 
как такой феномен, как внезапное воспламенение звезды в созвездии Кассиопея в 
1572 г. после Р. X., и звезды в Змеевидной туманности в 1604 г., отмеченные 
Кеплером. Но утверждают ли халдеи этими фразами глубину своей философии в 
сравнении с философией наших дней? Указывает ли это превращение шаров в шары 
“чистого божественного огня” на бесконечное планетное существование, 
соответствующее жизни человеческого духа за пределами смерти? Если миры, как 
утверждают астрономы, имеют свои периоды: эмбриональный, младенчества, юности, 
зрелости, старения и смерти, не могут ли они, как и человек, продолжать свое 
существование в сублимированной, эфирной или духовной форме? Маги утверждают 
это. Они говорят нам, что наша плодородная мать-земля подчинена тем же законам, 
что и каждый из ее детей? В свое назначенное время она создает все свои 
творения; в пространстве времен она собирается в гробницу миров. Ее большое 
физическое тело медленно расчленяется на атомы под действием непреложного 
закона, который требует их нового объединения в других комбинациях. Ее 
собственный, совершенный, животворящий дух повинуется всемирному тяготению, 
которое притягивает его к центральному духовному солнцу, из которого он вначале 
возник, о котором мы имеем смутное представление и который известен нам под 
именем Бога. 
      “И небо было видимо в семи кругах и планеты появились со всеми своими 
знаками, в форме звезд, и звезды делились и множились по законам, которые были 
в них, и их вращение было связано с воздухом и порождалось круговращением через 
посредство божественного духа”.182 
     Мы бросаем вызов каждому, кто укажет хоть одну сторону в труде Гермеса, 
доказывающую его виновность в итоговом абсурде Римской церкви, приписывающей 
себе геоцентрическую теорию и то, что небесные тела были созданы для наших 
потребностей и удовольствия и мы были достойны того, чтобы единственный сын 
Божий снизошел на эту песчинку космоса и умер, искупив наши грехи! Мистер 
Проктор говорит нам о жидкой непостоянной оболочке из незастывшего вещества, 
содержащей в себе “вязкий пластический океан”, внутри которого “находится 
другой, внутренний, вращающийся плотный глобус”. Со своей стороны мы обращаемся 
к “Академической магии” Евгения Филалета, изданной в 1650 г. и на стр. 12 мы 
найдем следующие строки, являющиеся цитатами из Трисмегиста: 
      “Гермес утверждал, что вначале Земля походила на булькающую, зыблющуюся, 
желеобразную массу; она была ничем иным, как водой, затвердевшей в процессе 
созревания и под воздействием божественного духа; cum adhuc (говорит он) Terra 
tremuta esset, Lucente sole compacta esto”. 
     В том же самом труде Филалет повествует своим необычным, символическим 
стилем: 
      “Земля невидима... для моей души это так, более того глаз человека