Неудивительно и то, что сознавая в себе высшую и низшую природу и отождествляя 
свое самосознание более с низшей природой, люди принимают борьбу последней за 
свою собственную борьбу и думают, что они подвергаются страданию, когда 
подчиняются высшей воле, и начинают смотреть на жертву как на покорное принятие 
страдания. 
	И пока человек не перестанет отождествлять себя с формой, до тех пор неизбежен 
и элемент страдания в жертве. В существе вполне гармоничном страдания не может 
быть, ибо тогда форма становится совершенным проводником жизни, и получающим, и 
отдающим с одинаковой охотой. С окончанием борьбы оканчиваются и страдания, ибо 
страдания происходят от разлада, от трения, от антагонизма, и там, где вся 
природа работает в совершенной гармонии, там условия, вызывающие страдание, 
отсутствуют. 
	Так как закон жертвы есть закон эволюции жизни вселенной, мы видим, что каждая 
ступень на лестнице развития достигается благодаря жертве: изливающаяся жизнь 
рождается в высшей форме, тогда как прежняя ее форма погибает. Смотрящие только 
с точки зрения погибающей формы видят в природе обширное поле битвы; тогда как 
видящие, как бессмертная душа освобождается, чтобы облекаться во все новые и 
высшие формы, слышат радостную песнь возрождения, исходящую из вечно бьющего 
источника жизни. 
	Монада минерального царства развивается тем, что разрушает минеральные формы 
для того, чтобы возникло и поддерживалось растительное царство. Минералы 
распадаются, чтобы растительные формы могли построиться из их материалов; 
растение вытягивает из почвы ее питательные вещества, разрушает их и воплощает 
в свою собственную субстанцию. Минеральные формы погибают, чтобы могли 
вырастать растительные формы, и этот закон жертвы, запечатленный на минеральном 
царстве, и есть закон эволюции жизни и формы. Жизнь переходит выше и Монада 
развивается, чтобы произвести растительное царство, причем гибель низших форм 
составляет условие проявления и поддержания высших. 
	Та же история повторяется и в растительном царстве; ибо его формы в свою 
очередь жертвуются, чтобы могли возниккнуть и расти животные формы; повсюду 
травы, зерна, деревья погибают для поддержания животных форм; их ткани 
разрушаются, чтобы составляющее их вещество могло быть воспринято животным и из 
него могло построиться его тело. И снова в мире появляется печать жертвы, на 
этот раз на царстве растительном; его жизнь развивается, тогда как его формы 
погибают. Монада развивается, чтобы произвести животное царство, и низшие формы 
отдаются для поддержания животных форм. 
	До сих пор мысль о страдании еще не связывается с понятием жертвы, ибо, как мы 
видели еще раньше, астральные тела растений недостаточно организованы для того, 
чтобы испытывать ясные ощущения наслаждения и страдания. Но когда мы начинаем 
наблюдать проявление закона жертвы в животном царстве, мы не можем не признать, 
что здесь разрушение формы сопровождается страданием. Правда, что размер 
страдания, причиняемый в "естественном состоянии" одним животным другому, 
сравнительно невелик; правда и то, что человек, насколько он содействовал 
развитию животных, сильно увеличил размер их страдания и скорее увеличил, чем 
уменьшил хищные инстинкты плотоядных животных; тем не менее, не он внушил им 
эти инстинкты, хотя он и воспользовался ими для своих личных целей, и 
бесчисленные разновидности животных, до эволюции которых человек совсем не 
касается, уничтожают друг друга, причем одни формы жертвуются для того, чтобы 
поддерживались другие, так же как в минеральном и растительном царствах. 
	Борьба за существование происходила задолго до того, как человек, каким мы его 
знаем, появился на сцене, и борьба эта ускорила эволюцию как жизни, так и формы,
 тогда как страдание, сопровождавшее разрушение форм, выполняло важную задачу 
внедрения в развивающуюся Монаду сознания непрочности всех форм и различия 
между формой, которая погибает, и жизнью, которая пребывает. 
	Низшая природа человека развивалась под влиянием того же закона жертвы, 
который управляет низшими царствами. Но одновременно с излиянием Божественной 
Жизни, давшей человеческую Монаду, явилась перемена и в способе проявления 
закона жертвы. В человеке должна была развиться воля, самодеятельная и 
самопроизвольная энергия; вследствие этого принудительная сила, заставлявшая 
низшие царства подвигаться по линии эволюции, для человека оказалась 
непригодной, так как она могла парализовать рост этой новой существенной силы. 
Ни минералу, ни растению, ни животному не предлагалось принять закон жертвы как 
добровольно избранный закон жизни. Он был возложен на них извне, и он же 
содействовал их росту в силу необходимости, которой они не могли избежать. 
Человек должен был иметь свободу выбора, необходимую для роста распознающего и 
самосознающего разума, и тогда возник вопрос: "Каким образом, оставляя человеку 
свободу выбора, научить его следовать закону жертвы в то время, когда его 
чувствующий организм должен естественно избегать страдания, а страдание 
неизбежно при разрушении чувствующей формы?" Несомненно, что бесчисленные века 
опыта, воспринятого сознательным существом, в котором развивается разум, привел 
бы в конце концов к открытию, что закон жертвы есть основной закон жизни; но 
человек и здесь, как и во многом другом, не был предоставлен одним собственным 
усилиям. Божественные Учителя руководили человеком в его младенчестве, и Они 
провозглашали закон жертвы, вложив эту идею в ее элементарном смысле в религии, 
посредством которых Они воспитывали пробуждающееся сознание человека. Было бы 
бесполезно требовать от младенческих душ, чтобы они охотно отдавали то, что для 
них является наиболее желанными предметами, от которых зависит самое 
существование их во плоти. Медленно и постепенно должны они идти по тому пути, 
который приведет их под конец к вершинам добровольного самопожертвования. Ради 
этой цели юному человечеству внушалось, что человек не есть нечто отдельное, а