логика умозаключений не сможет преподать человечеству, - это 
природа и высшая совершенность духовной жизни. Ибо как раз наоборот, разум 
развивает физические причины, - самое совершенство физического ума, - и не 
стремится ни к чему другому, как самому физическому эффекту - совершенствованию 
материальных условий. Хотя, снисходя к "слабости своих братьев" и их религии, 
интеллект не доходит до осуждения духовности, более чем ясно, что он считает 
физическую жизнь единственно серьезной вещью, достойной внимания. Если духовное 
существование действительно продолжается гораздо более долгие годы, чем 
существование физическое, как мы это видели, говоря о девачаническом состоянии, 
по меньшей мере в пропорции 80 к 1, субъективное существование человека должно 
иметь, конечно, другую значительность, чем его физическая жизнь, и разум 
ошибается, направляя все свои усилия к улучшению материального существования.
Эти соображения доказывают нам, что выбор между добром и злом, — выбор, 
делаемый человеческим Эго во время окончательной борьбы между разумом и 
духовностью, - не есть просто выбор между двумя определенно противоречивыми 
идеями, как, например, порок и добродетель. Вопрос, который должен на 
критическом поворотном пункте решиться, будет ли человек продолжать жить и 
продлит ли свое развитие в более высокой сфере существования или совершенно 
прекратит жить, не сводится к определению, порочен ли он или добродетелен. Если 
бы на нашей стадии знания не было бы неосторожным затронуть новую тайну, то мы 
бы сказали, что истина состоит в следующем: что вопрос, быть или не быть, 
совершенно не определяется знанием, добродетелен или порочен человек. Из 
последующего станет ясно, что должна существовать злая духовность, так же, как 
и добрая. Таким образом, большой вопрос продолжения существования сводится 
исключительно и обязательно к вопросу сравнения духовности и материальности. 
Точка зрения, на которую мы должны стать, не состоит в том, будет ли человек 
жить, т. е. достаточно ли он хорош, чтобы ему было дозволено продолжать жить; 
но именно в том, может ли человек продолжать существование на высших планах, к 
которым человечество, наконец, должно эволюционировать? Стал ли он способен 
жить, развивая непреходящие части своей природы? Если он этого не достиг, ему 
будет невозможно продвигаться дальше.
Из того, что оккультная философия не находит в природе причин, чтобы порок и 
добродетель определяли конечный прогресс эволюции, не надо торопиться заключать,
 что она считает эти два свойства не имеющими никакого влияния на духовные 
судьбы человека. Ни одна система в своей морали не является столь непреклонной, 
как та, которая учит и обучает оккультной философии. Но пороки или добродетели 
могут лишь определить счастье или муки, а не решить последнюю задачу о 
беспрерывном существовании, которое будет следовать за этим еще бесконечно 
далеким периодом, где человек в течение своей эволюции должен будет начинать 
становиться больше, чем человеком, и где ему станет невозможным прогрессировать 
в силу лишь добродетельных качеств, по сравнению с низшими представителями 
современного человечества. Трудно себе представить, что сама добродетель со 
временем могла бы прекратить зарождение необходимых высших качеств, но если бы 
мы ее приняли за саму причину прогресса на верхних ступенях эволюции, если бы 
даже она вызывала развитие реальной причины прогресса, мы бы не говорили об 
этом с научной точностью.
Соображение, что конечный прогресс определяется духом вне зависимости от его 
моральной ценности, объясняет глубокий смысл следующего оккультного утверждения,
 что "чтобы быть бессмертным в добре, надо отождествиться с Богом; а чтобы быть 
бессмертным во зле, надо отождествиться с Сатаной. Это два полюса мира души; 
бесполезная часть человечества, заключающаяся между этими двумя полюсами, 
прозябает и живет, не оставляя воспоминаний" (Элифас Леви). Так же, как все 
оккультные истины, эта тайна имеет более ограниченный смысл (относящийся так же 
точно к микрокосму, как и к макрокосму), относящийся к Девачану или Авитчи, а 
также к неясной судьбе серых личностей; но в своем более глубоком смысле она 
относится к отбору человечества в середине большого пятого круга для 
уничтожения Эго, абсолютно не обладающих духовностью, и перевода других в 
доброе или злое бессмертие.
Апокалипсис (III, 15, 16) придает абсолютно тот же смысл этой выдержке: "Знаю 
дела твои; ты не холоден, не горяч; о, если бы ты был холоден или горяч! Но как 
ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих".
Следовательно, духовность не есть набожное устремление; это в самой высшей 
степени соучастие, которое прямым слиянием ума со своими высшими сущностями 
воспринимает действия природы. Физический разум на это возразит, что разум 
может отдать себе отчет, лишь только наблюдая и обсуждая явления. Это ошибка, 
он может действовать и иначе; неоспоримое тому доказательство -существование 
оккультной науки. Мы получим указания на эти доказательства вокруг нас, если 
только мы захотим терпеливо вникнуть в их истинное значение. Возьмем лишь 
явления ясновидения, - сколь бы ни были несовершенны и примитивны представления 
об этом явлении, - было бы неправильно считать, что не существует других 
способов чувствовать, как только через наши пять чувств. Дар ясновидения очень 
редок вообще в мире, но он доказывает существование у человека потенциальных 
способностей, силу которых мы можем только немного узнать по их незначительным 
проявлениям. Одно из самых больших затруднений, которое нам надо преодолеть в 
предпринятом нами труде, - перевести эзотерическую доктрину на обыкновенный 
язык, действительно, возникает потому, что духовное восприятие, независимо от 
всех способов, которыми владеет наука, является действительно одной из больших 
и возвышенных возможностей человеческой природы. Этим способом адепт передает 
свое учение ученикам в течение регулярных оккультных упражнений. Он пробуждает 
у них спящие чувства, и через эти чувства он их убежд