о они дадут 
ожидаемый результат, то этот результат не произойдет. В этом случае мы 
употребляем лишь механические силы, но рассуждение верно также в применении к 
силам более тонким.
Вера гораздо больше поддержит новичка, чем это обычно думают. Сколько 
европейских читателей осталось в сомнении, если бы им перечислили действия, 
которые ученики могут произвести с самого начала их обучения одной лишь силой 
уверенности! Однако в церкви они часто слышат о библейском доверии и силе веры; 
но эти слова проходят, не оставляя следов.
Великая цель посвящения - приобретение духовного развития, сущность которого 
фразы эзотерического языка скрывают. Когда говорят, что посвященный старается 
соединить свою душу с Богом, чтобы перейти в Нирвану, - это оборот речи, не 
имеющий никакого смысла для обыкновенного читателя, чем больше он постарается 
его углубить при помощи книг и обычных методов, тем меньше он поймет сущность 
прогресса того состояния, к которому стремится.
Прежде чем преследуемые адептом цели смогли бы быть понятными, мы должны 
сначала заняться эзотерической концепцией природы, а также происхождением и 
судьбами человека, которые отличаются основательно от теологических. Тем не 
менее, неплохо с самого начала предупредить читателя об ошибочном представлении,
 которое он может себе составить о цели посвящения. Развитие своих духовных 
качеств, изучение которых охватывает наивысшие намерения оккультной жизни, 
невольно будит большое количество познаний, относящихся к законам природы, о 
которых обычно еще не подозревают. Эти познания и вытекающее из них искусство 
использования на практике некоторых из этих темных сил, поглощают посвященного 
и его учеников на относительно большой период времени их изучения удивительного 
могущества, применение которого к вещам обыденной жизни производит иногда 
результаты, кажущиеся чудесными. Но с обыкновенной точки зрения приобретение 
видимо чудесной власти представляет подвиг столь превосходный, что можно 
подумать, что адепт, стремясь к знаниям, которых он достиг, имел целью 
приобретение этого могущества, которого он желает. Точно так же можно было бы 
сказать о крупном полководце, что он вступил на военную стезю, чтобы носить 
красивую форму и пленять воображение дам.
Восточный метод интеллектуального развития был всегда диаметрально 
противоположен методу, родившемуся вместе с западной наукой. В то время, как 
Европа изучала природу, свободно обсуждая каждый шаг и опубликовывая немедленно 
результаты исследований, азиатская наука изучалась секретно и ее открытия 
ревностно оберегались. Я не критикую и не защищаю этот метод.
Человечество всегда имело смутную интуицию, что некоторые способы учения, 
преследуемые некоторыми людьми в разных местах, могли выявить более высокую 
науку, чем преподаваемая миру книгами и публичными лекторами. На Востоке, мы 
уже знаем, это впечатление не оставалось неясным. Даже на Западе существует 
литература об астрологии, алхимии и вообще мистицизме, предоставляя наиболее 
просвещенным думать, что все эти с виду абсурдные писания скрывают великие 
истины. Изучение оккультной философии иногда открывало неизвестные пути, 
ведущие на наибольшие высоты мудрости. Но до сих пор во всех подобных случаях и 
соответственно правилам этих школ, как только ученик силой проникал в область 
тайны, он сам был принужден к самой непроницаемой секретности относительно 
всего того, что касалось его посвящения и его последующего прогресса. Так же и 
в Азии ученик оккультизма, как только его принимали, терял право 
свидетельствовать о реальности оккультных знаний. Со времени ознакомления с 
этим вопросом я был удивлен, как велико число этих учеников.
Существование оккультных адептов и важность их уроков могут быть установлены 
двумя способами. Во-первых, внешней очевидностью, свидетельствами 
квалифицированных людей, проявлением через людей или посредством людей, 
находящихся в связи с учителями, качеств, представляющих более чем простое 
предположение невероятно расширенных познаний. Во-вторых, частичным изложением 
этих познаний достаточно широко, чтобы гарантировать их истинную ценность. 
Первый труд автора основывался на первом методе; теперь он предпринимает более 
трудную задачу следовать второму.
Заметки
Чем дальше мы углубляемся в оккультное учение, тем выше становится наше понятие 
о Махатме. Чтобы хорошо понять, до какой степени эти личности отличаются от 
обычного человечества, недостаточно интеллектуального усилия. Некоторые аспекты 
существа посвященного, относящиеся к особенному развитию высших способностей 
человека, не могут быть восприняты низшими способностями. Первоначальное 
понятие, которое мы себе составляем об адепте, способном проникнуть в опасные 
секреты духовной сущности, основано на наших понятиях человека науки; ученого, 
высоко одаренного, но остающегося заложником собственного мышления. Мы склонны 
признать его адептом раз и навсегда, как высшее человеческое существо, 
неизбежно пользующееся при всех условиях жизни особенностями, которые ему 
присущи в качестве Махатмы. Итак, если наши интеллектуальные усилия не могут 
отдать должного его особенностям Махатмы, то мы подвержены опасности впасть в 
противоположную крайность, когда рассматриваем его как обычного человека. Мы 
создаем себе, таким образом, многочисленные трудности по мере того, как мы 
начинаем усваивать особенности оккультного мира. Именно потому, что наиболее 
возвышенные особенности посвященных относятся к качествам человеческой природы, 
которые превосходят границы физического существования, адепт Махатма может им 
быть лишь в самом высоком значении слова, когда он находится, как говорят, "вне 
всякого тела", или по крайней мере, когда усилием воли он поставил себя в 
анормальное состояние. Когда ему не нужно предпринимать этих усилий или бежать 
из тюрьмы своей оболочки, он гораздо больше похож на обыкновенного человека, 
че