той же неуверенностью, с какой мы делали свои первые шаги в начале жизни, мы 
останавливаемся на этом месте. Перед нами вновь лежит путь в неведомое. И не 
только это. Многое из того, что нам предстоит узнать на этом пути внутрь  себя, 
будет переворачивать наши представления о многом, что казалось прежде само 
собой разумеющимся и несомненным, будет сбивать нас с толку и пугать. К.Г. Юнг 
в этой связи сравнивает страх ребенка перед огромным миром взрослых с тем 
страхом, который мы испытываем, открывая в себе своего «внутреннего ребенка», 
свою теневую сторону, тоже, в сущности, представляющую собой огромный и не 
знакомый нам мир. И страх этот, по словам Юнга, вполне оправдан, потому что 
«наше рациональное мировоззрение с его столь горячо чтимыми (потому что 
сомнительными) научными и моральными постулатами будет потрясено данными другой 
стороны».
    Греки называли свой подземный мир Царством теней. Именно туда и ведет нас 
Путешествие. Не кто иной, как Юнг ввел в психологию понятие «тени», обозначив 
им весь комплекс наших неиспользуемых и по большей части нелюбимых возможностей.
 В тени находится все, чего мы, как нам кажется, сами не имеем, однако странным 
образом всегда замечаем у других. Когда мы внезапно возмущаемся или упорно 
считаем, что нас не понимают, когда кто-то «несправедливо» упрекает нас, когда 
мы реагируем на критику с плохо скрываемым раздражением, мы можем быть уверены, 
что столкнулись с частицей своей «тени». Ибо, если бы это было не так, то ни 
критика, ни упреки нас бы не задели, и мы спокойно и уверенно сочли их 
недоразумением. Но стоит затронуть нашу тень, нашу нелюбимую сторону, как Эго 
тут же начинает бить тревогу. Оно ожесточенно и даже озлобленно отвергает все 
обвинения в свой адрес, потому что упрек действительно мог задеть вещи, 
настолько глубоко скрытые в тени сознания, что Эго и в самом деле не 
подозревало об их существовании. Сам по себе факт восприятия чего-то как нам не 
присущего не доказывает, что у нас этого нет, а доказывает лишь, что мы о нем 
ничего не знаем. Поэтому мера нашего возмущения может служить весьма любопытным 
индикатором того, насколько упрек или обвинение действительно указывают на эти 
теневые вещи. Поскольку тень содержит все, на что мы способны в принципе, но не 
делаем по культурным, моральным или индивидуальным соображениям, она охватывает 
нашего «внутреннего человека» целиком и полностью, со всеми его возможностями. 
Поэтому область тени не ограничивается одними «запретными» вещами. В гораздо 
большей мере она включает те возможности, которые мы считаем положительными и 
хотели бы использовать, но настолько не верим в успех, что наше «Я» отрицает их 
существование. Они кажутся нам слишком широкими, слишком смелыми, слишком 
необычными, из чего мы заключаем, что «это не про нас». Их можно обозначить как 
светлую сторону тени.
    Конечно, для встречи с тенью нужно обладать мужеством и силой, ибо перед 
нами откроется мощная и совершенно неизвестная сторона нашей личности. В этом 
заключается основная часть процесса взросления, так как мы можем узнать о себе 
нечто очень важное. Однако каждое Эго умеет необычайно ловко выставлять себя в 
самом благоприятном свете, не замечая за собой никаких проблем, по крайней мере,
 в сравнении с другими членами референтной группы. Бывает удивительно наблюдать,
 как легко это удается даже самым отъявленным негодяям и закоренелым 
преступникам. Идет ли речь о бессовестном продавце наркотиков, о хладнокровном 
тиране, о жулике-«банкроте», или о безжалостном палаче, — их Эго тоже без 
затруднений нарисует им портрет прямо-таки кристальной личности, во всех 
прегрешениях которой виноваты другие люди, высшие силы или безвыходные 
обстоятельства.
    До тех пор, пока человек заботится лишь о таком портрете, знать не желая 
никакой самокритики, он следует лишь наивным влечениям своего Эго. Однако 
обрести целостность он сможет лишь тогда, когда признает наличие у себя тени и 
примет ее как таковую. Что, впрочем, сравнительно легко удается тем, у кого 
тень имеет гигантские масштабы. Ибо тогда Эго начинает даже гордиться тем, что 
признает свои самые неприглядные стороны, позволившие ему стать, например, 
поджигателем войны, зачинщиком геноцида или кровавым диктатором, которого все 
боятся. Тем более, что в будущих учебниках истории им наверняка будет отведено 
больше места, чем людям добрым и честным. Гораздо труднее происходит интеграция 
с тенью, когда приходится признаваться себе в банальных мелких грешках и 
пакостях, которых мы стыдимся до мозга костей, надеясь, лишь, что о них никто 
никогда не узнает. Признать, что не сосед, а ты сам — трус, обыкновенный вор, 
изворотливый лжец, мелкая сволочь, подлый стукач, бессовестный интриган или 
просто жалкий, гадкий, готовый стерпеть любую обиду червяк; что тебя самого 
снедают похоть, зависть, жадность и все прочие слабости, которые мы так легко 
находим у других, чтобы потом лицемерно порицать их за это, что ты далеко не 
так чист, порядочен и хорош, каким любишь считать себя — это дается каждый раз 
с очень, очень большим трудом. Но без тени лица не разглядишь. «Живому человеку 
нужна тень, чтобы выглядеть объемным, — пишет К.-Г. Юнг. — Без тени он 
останется плоским фантомом или более или менее воспитанным ребенком». В другом 
месте он подчеркивает, что менее всего можно считать идеальным состояние, когда 
«люди все время остаются инфантильными, живя в ослеплении насчет самих себя, 
приписывая все нежелательное соседу и вешая на него свои предрассудки и 
проекции».
    Однако центральным моментом проработки бессознательной теневой сферы 
остается встреча со своей внутренней двуполостью. Как показал К.-Г. Юнг, 
бессознательное начало мужчины ведет себя по-женски (он называл его anima), а 
бессознательное начало женщины — по-мужски (у Юнга animus). Осознать эту 
бессознательную противоположность, понять и принять ее — важнейшая часть 
Путешествия внутрь себя. Пока это противоположное начало обнаруживается «во