хитрости и утратил всю свою силу, и даже у великого  Геракла были большие 
проблемы, особенно с женской стороной своей личности. В первом приступе безумия 
он убил свою жену и детей, а после второго приступа был осужден играть роль 
женщины, чтобы искупить свои грехи. Три года он ходил в женском платье, прял и 
выполнял другую женскую работу при дворе лидийской царицы Омфалы, которая в это 
время носила его львиную шкуру и дубинку. Такая «терапия» помогла ему, по 
крайней мере, проработать свою вытесненную женскую сторону, так что от безумия 
он избавился, однако восстановить свою иньскую часть целиком ему так и не 
удалось. В конце концов, он погиб от незаживающей раны. В патриархальном 
варианте мифа, где льва непременно убивают, эта карта соответствует Гибриду, 
символу человеческого высокомерия и дерзкого отказа подчиниться божественному 
Закону, выполнить порученное задание. Но есть и другая, женская возможность 
победить зверя, а именно — принять его, подружиться с ним. Хорошо, что Таро 
сохранило для нас образ этого варианта мифа: на карте изображена женщина, 
покоряющая льва любовью. В литературе этот сюжет сохранился лишь в отрывках, 
однако во времена матриархата он, судя по всему, был очень популярен. 
Знаменитая шумерийская богиня Инанна, соответствующая Венере, тоже изображалась 
стоящей на укрощенном ею льве, а ее вавилонскую «преемницу» Иштар часто 
называли Львицей. «Львицей среди женщин» считалась также греческая богиня 
Артемида. Лишь с приходом христианства, изо всех сил принявшегося приучать нас 
подавлять свои «дьявольские» инстинкты и влечения, образ льва постепенно 
сделался символом Антихриста, судьба которого — быть растоптанным Святой Девой. 
На самом же деле это — не что иное, как всего лишь попытка неразвитого сознания 
укротить своего недавно, но, тем не менее «навсегда» проклятого 
подсознательного зверя, принудить его к повиновению или убить. Однако, как не 
без иронии замечает Юнг, «простое подавление своей Тени спасает от грехов не 
более, чем гильотина — от головной боли».
    Впрочем, относиться к своим темным сторонам, к диким порывам, к своему 
внутреннему зверю как к безобидным мелочам, обходить и вытеснять их так же 
бессмысленно, как бороться с ними с помощью самобичевания или насилия. Недаром 
встреча с ними происходит лишь теперь, в середине пути. Прежде наше «Я» должно 
было созреть и накопить силы, чтобы выдержать эту схватку, потому что слабое 
самосознание легко может быть поглощено бессознательным началом. К.-Г. Юнг не 
раз подчеркивал, что речь здесь должна идти не о подсознании, так как из этого 
обычно делается ошибочный вывод о существовании некоего могущественного 
надсознания, которому не составит труда держать все подсознательное под 
контролем. Вместо этого Юнг предпочитал говорить о бессознательном, 
составляющем с сознательным соотношение, как точка в центре круга с окружающим 
его кругом. 
    Сознание, выработавшееся у человека как вида за несколько тысячелетий, 
которое каждый индивид, тем не менее, должен развивать у себя сам на протяжении 
всей жизни, со всех сторон окружено бессознательным. Если сознание настолько 
неразвито, что граница становится чересчур проницаемой, то бессознательное 
способно беспрепятственно затопить сознание. В архаичных культурах это называют 
«потерей души». Мы предпочитаем говорить о «затенении сознания», что в данном 
случае, кстати, дает образ очень точный. Чтобы избежать этой опасности, Эго на 
первом этапе своего пути должно созреть и укрепиться. Оно должно прочно 
укорениться в реальной действительности, чтобы суметь на равных вступить в 
диалог со своим бессознательным началом и с честью выдержать предстоящие 
схватки. Иначе его затопят чувства, фантазии и желания, порождаемые 
бессознательным, и оно будет размыто или вообще смыто ими. Поэтому мифы и 
сказки считают настоящим героем только того, кто сознательно встречает грозящую 
ему опасность, не позволяя ночи или чудовищам поглотить себя.
    Одна из известнейших мифических личностей сумела не только побороть свои 
дикие порывы, но и трансформировать их в божественную силу: это Дионис. Он умел 
даже путешествовать на диких зверях.
    Дионис был богом хмеля, вина и оргиастических празднеств. Мифы рассказывают,
 что родился он в греческом городе под названием Семивратные Фивы в Беотии, 
долго странствовал, а потом вернулся, как певец, в сопровождении целой орды 
музыкантов и вакханок, собранных по всей Малой Азии, чтобы создать в родных 
Фивах свой культ. Однако фиванцы не обрадовались появлению новой музыкальной 
звезды, и поэтому Дионис и его труппа со всеми своими бубнами, флейтами и 
песнями разместились за городом, на склоне холма Кифариона. Там-то ему и 
повезло: увлеченные божественностью певца, женщины из Фив каждую ночь тайком 
убегали на Кифарион, чтобы, участвовать в празднествах Диониса.   
    Пентевс, добропорядочный царь города Фив, счел это вопиющим безобразием, и 
когда Дионис однажды пришел к нему в образе юного знаменитого певца, он тут же 
велел отправить его в темницу, из которой тот, однако, сумел чудесным образом 
исчезнуть. После этого Дионис еще раз явился к царю и сумел так увлечь его 
рассказами о своих безудержных оргиях, описывая нарушение всех и всяческих табу 
во всех деталях, что тот, отдавшись на волю своего похотливого воображения, 
согласился отправиться туда вместе с ним, переодевшись в женское платье, чтобы 
его никто не узнал по дороге от города до пристанища вакханок. Прибыв туда, 
царь спрятался в стволе дерева, чтобы незаметно наблюдать за всеми этими столь 
лакомыми безобразиями. Увиденное потрясло его настолько, что он не сумел 
сдержать себя, и его вожделение было, замечено танцующими женщинами.  
    Приняв его за горного льва-людоеда, они вытащили его из дерева и растерзали 
на части, а голову насадили на пику и с этим трофеем, танцуя  вернулись в город.
 Лишь там безумие покинуло их. Женщина, несшая пику с головой, была Агава, мать 
царя, которая лишь тогда с ужасом поняла, что дала растерзать своего сына.