Я постоянно мечтаю. Мечтаю, сидя на лекции, шагая по улице, стоя в очереди. 
Мечтать могу о чем угодно. Любой объект в поле моего зрения способен 
подтолкнуть мое мышление к самым невероятным мечтаниям. Бросив взгляд на 
красивую машину, я думаю: «И у меня будет такая же!»; проходя мимо красивого 
дома, я воображаю себя его хозяйкой; увидев красивое платье — тотчас же 
представляю, как я появлюсь в нем в зале какого-нибудь сногсшибательного 
ресторана.
   Я никогда не могу оторваться от моего прошлого. Любую ситуацию я анализирую 
в связи с прошлым. Очень часто я вспоминаю о событии, которое как-то повлияло 
на мою жизнь. Вспоминаю все новые и новые подробности, выдумываю, что произошло 
бы, поступи я иначе...
   Обижаюсь я на людей редко. Однако мамина реплика (после того, как я убралась 
в квартире): «Кто так убирает? Возле плинтуса не помыла, там надо было диван 
отодвинуть! Ковер можно было бы и вытряхнуть, а ты, как всегда, обошлась 
пылесосом! И вообще, как ты будешь жить? Всю жизнь в такой грязи?» — может 
вывести меня из себя, даже если до этого у меня было замечательное настроение. 
У меня на глаза наворачиваются слезы, я начинаю выкрикивать невразумительные 
оправдания и нелепые обвинения в мамин адрес: «Тебе никогда ничего не нравится, 
что бы я ни делала, тебя устраивает только то, что делаешь ты...»
   И снова перед нами проявления интровертной интуиции ИЭИ, хорошо описанные в 
двух первых абзацах. Что же касается деловой логики, то это область болевая (ЧЛ 
— КНС), поэтому любая критика деловых качеств может вызвать слезы у 
эмоционального ИЭИ.
   Я не люблю много раз делать одно и то же. Мне всегда необходима новизна. Все 
мои действия пронизаны сомнениями, я легко иду на поводу у кого либо, потому 
что не вполне уверен в себе, хотя и стараюсь этого не показывать. Все мои 
действия импульсивны, и свое поведение я меняю в связи с ситуацией, даже если 
это не вполне согласуется с моими более ранними планами.
   Нередко я распыляюсь: начиная одновременно много дел, могу бросить их все 
сразу, хотя в этом случае у меня может резко упасть настроение, которое и так 
скачкообразно меняется... От настроения зависит и моя работоспособность. Я не в 
состоянии работать, когда у меня плохое настроение — в эти минуты все валится 
из рук.
   О роли любви в моей жизни нужно говорить особо: однажды на занятиях по 
английскому языку преподаватель задала нашей группе вопрос (на английском, 
конечно): «Что, по-вашему, является самым важным из понятий: профессия, Бог, 
любовь, семья, друзья?» Я был просто поражен, когда узнал, что из всей группы я 
один поставил любовь важнейшим понятием: все остальные называли — кто профессию,
 кто Бога, кто семью. Но что значат эти слова без любви? Для меня она — самое 
важное в мире, и до того момента я считал это естественным для каждого человека.
..
   В детстве, находясь в коллективе сверстников, я никогда не выделялся, был 
просто частицей общего целого, участвовал вместе с остальными во всех общих 
делах, и это меня устраивало. Роль «человека своей среды» мне очень нравилась. 
Любое повышенное внимание к моей персоне повергало меня в беспокойство, 
заставляло краснеть и становиться неловким, причем только в том случае, когда 
все вокруг смотрели на меня. В узком же кругу товарищей, хорошо и давно 
знакомых, я мог быть вполне раскованным. В тот период я старался всегда делать 
то, что делают все, поступать так, как все, но, стараясь не выделяться из общей 
массы, я тем не менее не терял своей индивидуальности...
   Когда я был классе в 6-м, родители захотели перевести меня в 
физико-математическую школу. С этого времени у меня появились первые конфликты 
с родителями. Я ни за что не хотел соглашаться на их предложение. Становилось 
как-то не по себе при мысли, что придется покинуть моих товарищей, — даже 
становилось страшно. Из за этого я не перешел и в параллельный класс, как это 
предлагали мне родители. Никак я не мог примириться с мыслью, что вокруг меня 
окажутся незнакомые люди, что придется заново устанавливать с ними какие-то 
отношения...
   В приведенном выше рассказе мы встречаемся с большинством характерных 
особенностей ИЭИ. Довольно тягостным занятием для любого интуита является 
необходимость делать одно и то же (к рутинной работе гораздо спокойнее 
относятся сенсорики).
   Стремление идти на поводу у кого-то определяется суггестивностью волевой 
сенсорики ИЭИ. Это свойство его натуры мы уже неоднократно отмечали. А 
выделение любви среди других понятий, конечно же, характерно для этика. В конце 
повествования мы находим проявление интроверсии юноши — боязнь новых контактов.
   Гости давно собрались, лязгая зубами — проголодались, ведь прийти прямо с 
работы, — заглядывают нетерпеливо на кухню, а хозяйка в это самое время с 
невозмутимым видом знай себе выкладывает «звездочки» в салате...
   Мой друг Т. — неисправимый романтик. С удовольствием читает сказки, 
фантастику. Он знает, что должно существовать «белое рыцарство» — люди, которые 
всегда появляются там, где требуется помощь. Помогать и спасать — смысл их 
жизни... Среди своих друзей он очень хочет быть нужным. Тепло к ним относится, 
чувствует их настроение, понимает их и сам ждет от людей тепла. Любит и женское 
общество. У него много подружек, которые доверяют ему свои маленькие и не 
маленькие горести, и он, в свою очередь, обрушивает на них все, что у него на 
душе... Осенью мы часто слышали от него слова про «кровавый январь». Он очень 
боялся этого месяца, это над ним висело... В моменты депрессии, которые к зиме 
стали практически нормальным его состоянием, эта мысль преследовала его, не 
давала ему покоя.