сложившийся порядок, 
ограждая общество от войн, конфликтов и революций. Однако раньше или позднее 
перед режимом возникает дилемма — выступать инициатором социальноэкономических 
перемен или противиться их наступлению, рискуя в результате подобного 
"упрямства" быть устраненными с политической арены. С этой точки зрения власть 
в зависимости от сложившейся социально-экономической ситуации может 
способствовать сохранению в обществе стабильности двумя путями — либо за счет 
приверженности традиции, либо на путях эффективного социально-экономического 
развития.
  В первом случае формирующийся политический режим может считаться традиционным.
 Стабильность этого режима обеспечивается, во-первых, за счет абсолютного 
господства правящей элиты, во-вторых, за счет приверженности людей 
традиционному типу господства. Еще Макиавелли писал, что "государю, чьи 
подданные успели сжиться с правящим домом, гораздо легче удержать власть, ибо 
для этого ему достаточно не преступать обычая предков и впоследствии без 
поспешности применяться к новым обстоятельствам" (69). Традиционный тип 
политической стабильности характерен для режимов европейского феодализма или 
индийской кастовой системы. Эти режимы сохранялись столетиями не столько в силу 
своей эффективности в решении имеющихся социальных проблем, сколько по привычке,
 по инерции —до тех пор, пока не подоспел век индустриализации и урбанизации.
  Во втором случае стабилизация общества, удержание его от опасности распада 
обеспечивается благодаря осознанию обществом и его 
    200
    
элитой неотложности социально-экономических перемен. Исторически первыми на 
путь социально-экономической модернизации вступили общества, сумевшие 
относительно органично (благодаря непрекращавшейся конкурентной борьбе внутри 
элиты) перестроить традиционный тип политического господства в легальный и 
опереться на укреплявшийся класс буржуазии. Сегодня, по прошествии 
значительного времени, можно говорить в данной связи о политической 
стабильности, явившейся результатом постепенного укрепления позиций 
демократического режима, о демократической стабильности. В этих условиях 
развитие начинается "снизу" всеми структурами гражданского общества. Это 
развитие никто не стимулирует специально, оно заключено в каждой общественной 
структуре и выступает цементирующим материалом, своего рода "духом" общества. 
Поэтому с позиций развития и его источника данный вид стабильности 
целесообразно определить как автономный, т.е. относительно независимый от 
желания и воли каких-либо конкретных социальных и политических субъектов. Как 
это ни парадоксально, но единство власти и общества, необходимое для проведения 
глубоких социально-экономических преобразований и обеспечивающее стабилизацию 
правящего режима, возникает отнюдь не только в условиях демократии, когда 
обратные связи между рядовыми гражданами и государством обеспечиваются 
избирательными процедурами. Такое единство имеет место и в условиях 
авторитаризма в тех случаях, когда авторитарный лидер выражает интересы 
значительной части общества — потенциальных агентов модернизации — и за счет 
умелого использования карательных органов производит селекцию общества, "отсев" 
несогласных. Исторический опыт, особенно наш, российский, убеждает в том, что 
авторитарный харизматический лидер способен обеспечить прорыв общества к новым 
рубежам социального и экономического прогресса. Кого бы из сильных, 
реформистски настроенных политических лидеров мы ни взяли — Петра Первого, 
Александра Второго, раннего Сталина — везде мы видим грандиозные 
социально-экономические результаты, скорость свершения которых не идет ни в 
какое сравнение с теми сроками, в какие подобные преобразования совершались на 
Западе. Однако стоило энергии "верхов" по каким-то причинам ослабеть и развитие 
общества тормозилось. Вывод, который напрашивается в этой связи, достаточно 
прост: в таких обществах развитие инициируется "сверху", само же общество как 
бы мобилизуется на требующийся исторический срок. Поэтому данный вид 
стабильности режима (сталинского, маоистского, кастровского или иного) 
правомерно назвать мобилизационным.
    201
    
    Либеральные и террористические режимы
  Разделение режимов на либеральные, умеренные, репрессивные и террористические 
сделано исходя из того, каким образом, с использованием каких методов правящая 
элита воздействует на общество и добивается поставленных ею целей. В 
зависимости от того, какие методы в деятельности элиты преобладают — убеждение 
или принуждение — режимы считаются более или менее либеральными (70). 
Политический режим считается либеральным, если преимущественное внимание 
уделяется убеждению общества и политической оппозиции в правильности проводимой 
политики. Он считается умеренным, если в его политике убеждение и принуждение 
разделены примерно в равной пропорции, если для достижения своих целей режиму 
приходится прибегать к репрессиям и к использованию органов государственного 
принуждения в отношении меньшей части общества. Нередко необходимость 
использования такого рода мер в условиях демократии продиктована кризисной 
ситуацией, порожденной возникновением внезапной, требующей незамедлительной 
реакции правительства, угрозой безопасности граждан данного государства. 
Умеренной может быть и политика авторитарных режимов, если они существенно 
ослаблены и не в состоянии обращаться к более привычным для них репрессиям. 
Один из примеров та