века, а скорее даже первой половины оного?
      Остановить это коллективное сумасшествие, коллективное самоубийство 
невозможно ни убеждением, ни принуждением. Для этого требуются такие же годы и 
годы, какие потребовались для раскрутки смертоубийственного механизма 
наркотизации общества. Путем замены его столь же эффективным механизмом 
денаркотизации.
      В самых общих чертах этот последний механизм включает в себя следующие 
элементы:
      1. Отказ от гнусного общемирового социального лицемерия и признание, что 
никотин и алкоголь – такие же наркотики, как и сильнодействующие, только, в 
отличие от последних, легализованные.
      2. Запрет на любую рекламу любых наркотиков – как прямую, так и косвенную 
(в литературном, сценическом, экранном, изобразительном искусстве). 
Приравнивание такой рекламы к растлению людей (с самым суровым уголовным 
преследованием).
      3. Широкое просветительство по части механизма и последствий наркотизации,
 с упором на то, с чего начинается и чем кончается действие никотина, алкоголя, 
вообще наркотиков. Мобилизация на это дело всей рекламной индустрии, всего 
потенциала искусства.
      4. Суровая дискриминация потребителей никотина и алкоголя. Создание 
условий, при которых такое потребление приравнивается к справлению постыдной 
нужды в специально отведенном для этого месте. Создание условий, при которых 
«человек с вредными привычками» рассматривается как заведомо «низшая раса», 
неконкурентоспособная сравнительно с лицом, таких привычек не имеющим, когда 
речь идет о вакансии, распределении любого дефицита, вообще в любой 
соревновательной ситуации.
      5. Создание моды на отказ от любых наркотиков (определенные успехи в этой 
области есть в США).
      3. Назревание четвертой мировой войны и пути ее предотвращения. 
      Все три мировые войны XX века были войнами за мировое господство. Во всех 
трех США шаг за шагом приближались к мировому господству и, наконец, достигла 
его. Но на этом сходство кончается. Вторая мировая была не похожа на первую. А 
Третья намного сильнее отличалась от Второй. Есть основания предполагать, что 
Четвертая будет не похожа ни на одну из предыдущих. Некоторые ее контуры 
проглядывают сквозь «Бурю в пустыне», где вооруженные силы Третьей мировой 
(натовские) безнаказанно громили армию Второй мировой (иракскую – копию 
советской). Или сквозь столь же безнаказанные «точечные бомбардировки» Сербии 
по ее жизненным центрам. Или сквозь финансовые потрясения в конце 90х гг. 
целых стран (в том числе и России), спровоцированные кучкой хакеров, которые 
оказались способными дезорганизовать экономику государства не хуже налета 
армады бомбардировщиков.
      Три «критические массы» накапливаются сегодня. Как только они сольются 
друг с другом – начало Четвертой мировой неизбежно.
      Первый фактор – рост новых и новых сотен миллионов полностью или частично 
безработных в странах Африки, Азии, Латинской Америки. Сегодня это число 
приближается к миллиарду или уже перевалило за него. Колоссальная безработица в 
отдельных странах мира была веками и была привычной. Неграмотные люди не знали 
иной жизни и мирились со своей судьбой. Сегодня они получили, по меньшей мере, 
начальное образование, знают о «иной жизни в ином мире». Рвутся к ней (правда, 
дорываются считанные проценты) и, безусловно, не остановятся ни перед чем, 
чтобы «работать как в Азии, а жить как в Европе» (еще раз напомним нашу 
несбыточную мечту «работать как в СНГ, жить как в США»).
      Второй фактор – наличие тоталитарных, изуверских и мафиозных структур, 
которые способны повести эти сотни миллионов на новые «кувейты». Собственно, и 
не перестают вести, потому что ничего другого народу предложить не могут, а без 
балансирования на грани войны попросту теряют смысл существования. Иллюстрации: 
Израиль, Ливан (с трудом замиренный), Балканы, Чечня, Афганистан и весь 
среднеазиатский «пояс напряженности».
      Третий фактор – оружие массового поражения, из года в год прямотаки 
«плывущее в руки только что перечисленных структур и полностью уравнивающее 
шансы сторон при новой „Буре в пустыне“.
      Менее вероятно – ядерное, потому что сопряжено с трудностями изготовления 
и доставки. Однако разработка все более портативных образцов делает вполне 
реальной доставку «чемоданчика» с бомбой куданибудь поближе к Статуе Свободы, 
Мавзолею Ленина, Трафальгарской колонне или Эйфелевой башне. Мощность бомбы не 
имеет значения, поскольку паника неизбежно доберет необходимые миллионы жертв.
      Более вероятно – химическое, поскольку здесь изготовление и доставка – 
проще простого. Правда, действенность этого вида оружия ограничена, но, как 
показывает токийский опыт, если его умело применить на пересадочных узлах метро 
в «часы пик» – паника окажется сопоставимой с ядерной бомбардировкой.
      Еще более вероятно – бактериологическое, перед которым все страны мира 
совершенно беззащитны. Здесь число жертв может исчисляться миллионами еще до 
паники, а изготовление и доставка – еще проще, чем в случае с химическим 
оружием.
      Наконец, наиболее вероятно – компьютерное. Представляете, никто никому не 
объявляет никакой войны, а воздушный, железнодорожный, трубопроводный, 
городской общественный транспорт (включая лифты) парализован, финансы в 
глубоком обмороке, предприятия, учреждения, организации одни за другими 
приостанавливают свою деятельность, снабжение и торговля закрываются, 
выстраиваются очереди, назревает социальный взрыв…