Когда все это вышло наружу, решили откровенно поговорить. Помню, сидели в 
машине в Топеке. Было много искренних слов, рукопожатий, слез и даже привычного 
хихиканья, как в старые времена. Мы знали, что нам надо начать сначала, начать 
с нуля.
	Мы с мужем снова ощутили себя командой, и я начала читать ваши книги. Прочла 
Лэрри каждый параграф, который смогла. И муж был очень терпеливым со мной. Ведь 
я следовала за ним по дому и читала вслух!
	Как много я узнала из этих книг. Начала одеваться специально для Лэрри. А 
когда к нам приходила няня, которую мы старались приглашать почаще, то 
приглядывали себе местечко, чтобы «припарковаться». Это забавно, насколько 
могут возбуждать риск и волнение. Мы чаще принимали душ вместе, и я не 
жаловалась на то, что мне опять досталась холодная вода, а кому-то все время 
перепадает теплая!
	Было много искренних слов, рукопожатий, слез и даже привычного хихиканья. Мы 
знали, что нам надо начать с нуля.
	Лэрри по-прежнему возвращается с работы поздно, но я стараюсь занять себя 
работой по дому и возней с нашим сыном. Когда Лэрри приходит домой, я, вместо 
того чтобы выразительно смотреть на часы, стараюсь улыбнуться. Мы целуемся и 
начинаем обсуждать, как прошел у каждого из нас день. Мы стали чаще оставаться 
дома, вместо того чтобы каждому выходить со своими друзьями. Теперь мы ощущаем 
себя единым целым. Это такое приятное чувство.
	Мы прошли через многое за те семь лет, что знакомы. Это было тяжело, но всякий 
раз испытание становилось уроком, и каждый новый день оказывался впереди. Я так 
благодарна за все, чему мы научились, и за то, что мы так выросли в любви».
	Джэн и Дэвид 
	Джэн рассказывает: «Мы с Дэвидом знаем друг друга с тех пор, как мне было 
девять, а ему одиннадцать. Когда мне исполнилось пятнадцать, а ему семнадцать, 
мы начали встречаться. До этого оба ни с кем не встречались.
	В Дэвиде меня привлекали его чувство юмора, дружелюбие, покладистый характер. 
Его щедрость и то, что он думал о других, были важны, так же как его нежность и 
забота. Дэвид отлично поладил с моими родителями и родственниками. С ним было 
весело, и я чувствовала себя особенной и любимой. Мы имели общие музыкальные 
вкусы и радовались каждому случаю побыть вместе. Мы встречались пять лет и в 
1969 году поженились.
	За тридцать лет самым лучшим временем наших отношений стало счастье, которое 
мы испытываем сейчас. Мы настолько удовлетворяем друг друга, о чем даже и 
подумать не могли всю нашу совместную жизнь. Несмотря на все то, что нам 
пришлось пережить, мы до сих пор полностью преданы друг другу, и наша любовь не 
умерла.
	Также важен и тот факт, что мы с Дэвидом были достаточно сильными, и у нас 
хватило желания разрешить наши проблемы, несмотря на разногласия. Нашу 
эмоциональную преданность друг другу я считаю лучшим в наших взаимоотношениях.
	Мы настолько удовлетворяем друг друга, о чем даже и подумать не могли всю 
совместную жизнь.
	Наиболее трудным моментом для нас являлось общение. 
	  Нам обоим было трудно выразить то, в чем мы нуждаемся и чего хотим друг от 
друга. Это приводит к обидам, которые могут оказаться продолжительными. Но мы 
узнали, насколько важно попросить то, чего хочется, и, если тебя что-то 
беспокоит, откровенно сказать об этом партнеру.
	Например, Дэвиду всегда нравились мои длинные волосы, которые у меня были в 
юности, но он никогда на этом не настаивал. Мне он больше нравился без бороды, 
но я не чувствовала себя вправе потребовать этого от него. Когда мы оба 
получили то, чего хотели, то почувствовали себя счастливее. Очевидно, многое 
складывается из мелочей.
	Раздел, посвященный общению, в книге доктора Грея «Мужчины — выходцы с Марса, 
женщины — с Венеры» помог нам в наших повседневных отношениях. Он объясняет 
различие «языков» мужчин и женщин и то, что мы по-разному все интерпретируем. 
Это помогло мне справиться с пост-травматическим стрессом Дэвида, который у 
него начался после возвращения из Вьетнама.
	Дэвид служил в действующей армии в 1969 и 1970 годах. Из Вьетнама он вернулся 
не тем человеком, которого я знала и за которого выходила замуж. Муж настолько 
изменился, что я могу привести только те изменения, которые причиняли особое 
беспокойство.
	— Недостаток всех эмоций, кроме гнева, подозрительности и временами депрессии 
(в конце концов мы узнали, что это происходило в дни гибели однополчан). Он 
стал очень критичным и вспыльчивым, утратил чувство юмора.
	- Потеря слуха и шум в ушах. И то и другое с годами прогрессирует.
	- Его раздражали шум вертолета, фейерверк, парады, вечеринки и другие сборища, 
фильмы о войне.
	- Упоминал о Вьетнаме в разговорах, но отказывался от серьезных дискуссий по 
этому вопросу и не желал признавать, что его военные переживания повлияли на 
него.
	- Ему требовалось сидеть в определенном месте комнаты, спиной к стене и лицом 
к двери.
	- Страдал бессонницей, особенно в дни памяти погибших. В течение тринадцати 
лет спал на полу в гостиной.
	- Он стал трудоголиком, но часто менял увлечения, сначала уходил в них с 
головой, а потом бросал.
	- Испытывал эмоциональную заторможенность.
	- Стал супербдительным — всегда прислушивался, приглядывался, стал