особенных проблем не было — два честных человека пытались решить, что им делать.
 Вообще откровенность вовсе не гарантирует от проблем. И все-таки мне кажется, 
что, когда мы наконец воссоединились, у нас был чрезвычайно высокий уровень 
откровенности.
	Дженет: В самом начале нам очень помог метод любовных писем. Мы столько их 
написали и были в них такими открытыми, насколько возможно. Когда мы снова 
стали жить вместе, то писали и писали эти письма и показывали их друг другу. 
Написание и чтение посланий создало основу для нашей откровенности. Одно дело 
дать обязательство быть откровенным и другое — действительно быть таковым. 
Каждый знает, как тяжело сказать: «Знаешь, я не могу выносить, когда ты...» 
Куда легче выразить такого рода претензии в любовном письме.
	Кейт: И любовные письма дались нам нелегко. Мы поссорились, потом все ходили 
вокруг да около, и даже в письме нам было нелегко выразить свои чувства. 
Удовлетворение наступало тогда, когда мы писали друг за друга. В большинстве 
случаев к концу письма мы не находили никакого решения и все же получали 
облегчение. На семинарах Джона я видел разные пары, которые писали любовные 
письма только для того, чтобы свыкнуться с самой идеей, а потом рвали их в 
одиночестве. Но это был не наш случай. Даже когда мы читали послания друг другу,
 то чувствовали себя неуютно. Но мы прошли через это.
	Письма приносят пользу. Они могут вынести всю эту ерунду на поверхность, не 
выходя за безопасные рамки. А тем временем вы учитесь: если с моей женой 
происходит нечто довольно мерзкое, не значит, что все это следует вычеркнуть из 
жизни. Вернее, этого сделать нельзя. Таким образом, письма учат вас владеть 
своими эмоциями.
	Если что-то происходит с моей женой и выглядит довольно мерзко, не значит, что 
все это следует вычеркнуть из жизни.
	Когда ссорились мои родители, они потом не разговаривали неделями. А когда все 
проходит, вам совсем не захочется говорить о плохом. Но благодаря письмам вы 
действительно можете работать с плохими эмоциями в активном, позитивном ключе и 
научитесь с ними справляться.
	Дженет: Наконец мы объявили о нашей помолвке, потом поженились, у нас родился 
ребенок. Должна сказать, что до рождения ребенка мы на самом деле работали над 
на-
	шим общением, хотя я и сопротивлялась. Когда возникала какая-нибудь проблема и 
нам надо было с ней справиться, я все время искала, куда бы сбежать, и думала: 
меня это не касается, я здесь ни при чем.
	Кейт: Однако у нас были приемы Джона Грея, тонкие, но мощные. Так что при 
ссоре нам удалось наконец сказать: «Мы знаем, как из этого выпутаться». Может 
быть, мы не могли исправить все сразу, но верили, что сможем сделать это.
	Дженет: Самым важным для меня стало то, что я научилась говорить о своих 
чувствах. Кейт смог услышать меня намного лучше, когда я просто рассказала о 
том, что чувствую, не указывая при этом на него пальцем.
	Кейт: Это правда. Дженет знает, как сказать о том, чего ей хочется, и не 
стесняется попросить. И обычно при этом выражает большое уважение ко мне. Так 
что в подобных рамках общения мы готовы справиться с конфликтом и оба получаем 
то, чего хотим.
	Дженет: Когда родился ребенок, я обнаружила, что трудно вести открытый и 
откровенный разговор, если девочка рядом. Мне просто не хотелось грубо при ней 
разговаривать, поскольку стремилась уважать ее интересы. Пару раз я взрывалась 
или просто эмоционально реагировала на что-то при Дженнифер, и она начинала 
плакать.
	Когда родился ребенок, я обнаружила, что трудно говорить открыто и откровенно, 
когда девочка рядом.
	Кейт: Вы знаете, большую часть времени мы чувствуем себя с ребенком просто 
замечательно. Но когда она плачет, реагируя на наши взаимоотношения, что ж, она 
просто маленький невинный термометр, указывающий нам, какую мы создаем ей 
атмосферу. Поэтому теперь мы еще больше заинтересованы в том, чтобы лучше 
общаться. Я ясно чувствую, что эти первые годы оставляют глубокий отпечаток на 
отношениях. Так важно, чтобы мы искренне создали атмосферу хороших 
взаимоотношений для Дженнифер. Нам бы хотелось, чтобы у нее были именно такие 
отношения.
	Когда она плачет, реагируя на нас, что ж, она просто маленький невинный 
термометр, указывающий нам, какую мы создаем ей атмосферу.
	Дженет: Но дело не только в Дженнифер. Нам многое надо было уладить и между 
собой, как только она у нас появилась. Я сидела дома, кормила и заботилась о 
дочке и должна была помнить о том, что к Кейту следует обращаться за помощью. 
Муж не видел того, что видела я, и мне было больно просить его наполнить, к 
примеру, увлажнитель воздуха или еще о какой-нибудь подобной мелочи. Но либо я 
попрошу его сделать это и почувствую поддержку мужа, когда он выполнит мою 
просьбу, либо я буду с этим носиться, как еще с одним поводом для обиды.
	Кейт: «Мелочи». Это слово с большим смыслом, поскольку в мужском мире что-то 
может действительно казаться мелочью. Джон говорит, дескать, надо делать мелочи 
друг для друга — дарить цветы, открытки и так далее, — и я понял, что это не 
только обогащает жизнь Дженет, но и нашу совместную жизнь. Когда мы наконец 
смогли найти няню и выйти из дома, уже на стоянке я вдруг вспомнил, что обычно 
открываю дверь машины для Дженет. Я сделал это и почувствовал себя так: о да, я 
к этому привык, вот здорово!
	Дженет: Я, конечно, это заметила. Это было немного странно и забавно, но 
весело, что-то из прошлого, вернувшее нас к дням ухаживания. Кейт показал, что 
хочет заботиться обо мне, добавить немного мороженого к пирогу. И мне