у в металлическом чайнике. Я в это время расставляла приборы для 
чайной церемонии и довольно сильно нервничала. Поставив чайник на огонь, Мамеха 
сказала 
мне:
– Ты умная девочка, Саюри. Мне не нужно говорить тебе, что произойдет с твоим 
будущим, если Доктор Краб или Нобу потеряют интерес к тебе. Ты не должна ни 
одному из них дать понять, что уделяешь больше внимания другому. Но, конечно, 
разумное количество ревности не повредит. Уверена, ты справишься с этим.

Я не была в этом так уверена, но мне не оставалось ничего другого, как 
попытаться.

Через полчаса Барон и десять его гостей вышли из дома, часто останавливаясь, 
чтобы полюбоваться видом горного склона с различных точек зрения. Когда они 
погрузились в лодку, Барон с помощью шеста подвел лодку к середине пруда.

Мамеха приготовила чай, а я каждому из гостей раздала чашки. После чайной 
церемонии мы прогулялись с мужчинами по саду и вскоре подошли к деревянной 
платформе, закрепленной над водой, на которой служанки в одинаковых кимоно 
раскладывали диванные подушки для мужчин и расставляли на подносах сакэ. Я 
собиралась присесть рядом с Доктором Крабом и продумывала, что бы ему сказать, 
когда Доктор сам обратился ко мне.

– А зажила ли рана на бедре? – спросил он.

Вечеринка проходила в марте, а ногу я поранила в ноябре. Между двумя этими 
событиями я видела Доктора Краба чаще, чем могла бы сосчитать, поэтому 
совершенно не понимала, почему он ждал до этого момента, чтобы спросить об этом,
 и почему в присутствии такого количества народа. К счастью, думаю, этот вопрос 
никто не услышал, поэтому, отвечая, я старалась говорить как можно тише.

– Огромное спасибо, Доктор. С вашей помощью рана зажила.

– Надеюсь, не осталось большого шрама, – сказал он.

– О, нет, всего лишь крошечный след.

Я хотела сменить тему разговора, но заметила, что он потирает большой палец. 
Доктор был из тех, кто не делает ни одного бессмысленного движения. Если он 
потирал свой большой палец, думая о моей ноге, было бы глупо с моей стороны 
менять тему разговора.

– Иногда, когда я в ванной, я чувствую пальцами небольшой холмик.

Я потерла один из моих суставов указательным пальцем и протянула руку, чтобы 
Доктор сделал то же самое. Он засомневался и посмотрел мне в глаза.

– Такого рода рана должна хорошо затянуться, – сказал он мне.

Теперь я понимала, почему Доктор Краб проявлял ко мне интерес. Я испытывала 
одновременно смущение и восторг, представляя, о чем он думает.

Доктор откашлялся и наклонился ко мне.

– А ты... 
практиковалась?

– Практиковалась?
– Ты поранилась, когда потеряла равновесие в то время как, понимаешь, что я 
имею в виду? Поэтому я и предположил, что ты практиковалась. Но расскажи, как 
ты это 
делаешь?
После этого он откинулся назад и закрыл глаза. Было ясно, он ожидает услышать 
ответ, состоящий не из одного или двух слов.

– Итак, вы сочтете меня глупой, но каждую ночь, – начала я, после чего на 
минуту задумалась. Повисла пауза, но Доктор не открыл глаза. Он напомнил мне 
птенца, ожидающего маминого клюва. – Каждую ночь, – продолжала я, – прежде чем 
войти в ванную, я практиковалась балансировать в различных позициях. Иногда я 
дрожала от холода, но тем не менее пять—десять минут продолжала оставаться в 
том же положении.

Доктор прокашлялся, что мне показалось хорошим знаком.

– Сначала я пыталась балансировать на одной ноге, потом на другой. Но проблема 
в том...

В этот момент Барон на противоположной стороне платформы, разговаривавший с 
одним из своих гостей, закончил свою историю. Следующие слова я произнесла так 
четко, как будто провозглашала их, стоя на подиуме.

– ...когда на мне не было одежды... Я закрыла рот рукой, но, прежде чем 
придумала, что делать, Барон начал говорить.

– О боже, – сказал он, – о чем бы вы вдвоем ни говорили, звучит это гораздо 
интереснее, чем то, что мы обсуждаем. Мужчины засмеялись, а Доктор начал 
объясняться.

– Саюри-сан пришла ко мне в конце прошлого года с раной, – сказал он. – Она 
поранила ногу во время падения. Я предложил ей занятия п