случая в метро. В предыдущий мой приезд в Москву случилось вот что.
    Накануне отъезда я побывала на службе в Храме Христа-Спасителя и в 
Свято-Даниловом монастыре, где была выставлена привезённая из Киева икона 
Божьей Матери «Почаевская». Возвышенное состояние благости было столь сильным, 
что я пребывала в нём и когда приехала на вокзал. До поезда ещё оставалось 
достаточно времени, и я решила зайти в один из магазинов метро, чтобы купить 
подарки своим девочкам.
Покупателей, кроме меня, не было, и я, выбрав то, что нужно, указала продавщице 
рукой на пакетик, в который надо всё сложить, на мгновение оторвав руку от 
кошелька. Этого оказалось достаточно, чтобы он исчез. Погоня за беспризорником, 
который так виртуозно обобрал меня, оказалась бесполезной, как и обращение к 
дежурным милиционерам. Спасибо хоть, что они помогли мне без номерка и денег 
получить сумку из камеры хранения.
«Ну что, - как бы говорил мне некто, - спустилась с облаков на землю? Конечно, 
это урок бдительности. Но не только. А как насчёт любви к ближнему? Можешь ты 
простить вора, который оставил тебя без копейки? Можешь ты порадоваться за 
пацана, у которого теперь есть настоящее богатство,который наестся досыта?» И 
впрямь то, что я хотела купить моим девочкам, в сущности, было им не нужно, а 
вот для безпризорника мои деньги - хлеб насущный. Да и Божья Матерь. наверное, 
о нём позаботилась. Досада начала ослабевать. Но у меня не было денег, чтобы 
купить себе в дорогу еды, заплатить за постельное бельё и чай. Мир оказался не 
без добрых юдей в лице соседей по купе. Правда, за их доброту я должна была 
заплатить немалую цену - терпением, снисходительностью, смирением. В этих 
соседях-мужчинах было всё, что я терпеть не могла: целые сутки они пили пиво и 
ели рыбу, травили скабрезные анекдоты и нестерпимо храпели в коротких 
промежутках между возлияниями. Вдыхая душный воздух с немыслимыми ароматами и 
слушая ни на час не выключаемое радио, я занималась Рейки и аутотренингом. «Ну 
что, дорогая, -- говорила я себе, - теоретически ты знаешь, что в самом низком 
и самом высоком есть одна и та же божественность, а практически как это 
выглядит? Можешь ты, чистюля, принять этих пьяных мужиков такими, какие они 
есть на самом деле, -в божественной целостности?» Много чего я проработала за 
те сутки пути. Мужиков-соседей для моего обучения оказалось мало - весь вагон 
был им подстать. Но я вышла-таки из той ситуации в состоянии благодарности.
Вагон - 2
    II вот я снова возвращаюсь из Москвы. После того самого случая в метро, 
когда я «вышла из тела».
    «Наверху», видимо, решили, что жесткие меры больше применять не стоит, что 
я сдала экзамен за предыдущую ступень, и меня можно поощрит»,, дав, хотя и 
более сложный учебный материал, но тем не менее приятный для души.
    На этот раз весь вагон (поверьте, именно весь) был заполнен людьми, которых 
называют духовными искателями. Школьники-подростки и их сопровождающие из 
какого-то провинциального российского города возвращались домой после 
путешествия по святым местам русского северо-запада. Я прислушивалась к их
разговорам, негромким песням под гитару, наблюдала лица, манеру общения - всё 
радовало душу: ну, прямо-таки «именины сердца».
    Они нисколько не походили на святош, обычные современные люди, только вот 
отличные от нас, столичных, некоей неспешностью и простотой в поведении, 
искренностью и вдумчивостью в суждениях. От провинциальности, наверное. Хорошей 
провинциальности, без нетерпимости и интеллектуального всезнайства.
    Но речь, собственно, не о них. Они оказались только фоном, массовкой в 
спектакле одного героя.
«Героя» я сначала услышала, а потом увидела. Голос за стенкой моего купе звучал 
бархатно убедительно, разъясняя положения Священного писания какому-то юноше. Я 
перешла в другое купе и тихо присела. Красивый мужчина восточной внешности, лет 
40, и юноша лет 16 сидели друг против друга, склонившись над Библией в кожаном 
переплёте. Текст её в разных местах был отчёркнут цветными маркерами. Молодой 
мужчина был одет обычно, но говорил, как профессиональный проповедник. Я 
заинтересовалась и спросила его, не священник ли он. Мужчина ответил нет», а на 
следующий вопрос, откуда у него такое глубокое понимание священного текста, он 
ответил, что проповедничество - его миссия. Я не поняла. Он предложил мне 
поговорить позже.
Вот какую историю поведал мне тот мужчина. Я даже не помню его имени и 
национальности. Армянин, азербайджанец,ченец, грузин, осетин - по обличью он 
мог быть любым из них. В том, что я даже не подумала спросить, кто он, тоже 
есть свой урок: Это Человек. И вот этот человек был хорошо образован, имел 
профессию, дом, красивую жену, двоих здоровых, красивых детей, материальный 
достаток. До поры. Пока не начались : женщины, вино, наркотики - и полное 
разорение. 
Вернувшись однажды в привычном невменяемом состоянии домой, он не застал в нём 
ни жены, ни детей - они покинули его. Один в пустыне. Взглянув мутным взором на 
стены, он вдруг разом ощутил своё отчаянное положение. Опустившись на колени, 
не верящий ни в бога, ни в черта, не знавший ни одной молитвы, он начал взывать 
к кому-то, кто, как ему казалось, должен услышать его мольбу. Несколько часов 
он взывал и каялся, рыдал, кричал. Пока не ощутил некую силу, сошедшую на него, 
которая «заговорила» в нём на «ином языке», и он осознал свю миссию - нести 
слово Божие людям.
     Я не знаю всей судьбы этого человека, и рассказала о нём с одной лишь 
целью - показать, насколько сценарий жизни может быть неизъяснимо таинствен, и 
что именно личный опыт
человека является для него бесценным уроком. Может, в этом и заключён глубокий