лились 
преградить ему путь. Великий воин стал осматривать славный город, украшенный 
драгоценными камнями и цветочными гирляндами, сверкающий грудами драгоценностей.
 Просторные дома и храмы были полны народа, прилавки торговцев ломились от всех 
видом драгоценных камней, а воздух благоухал ароматом цветущих деревьев, полных 
сладчайших фруктов. Потомки богов и гандхарвов, обезьяны, населявшие этот 
удивительный город, и способные по желанию менять свой облик, носили 
божественные гирлянды и одежды, своей красотой умножая великолепие Кишкиндхи. 
Широкие дорогие благоухали ароматом сандала, алоэ и лотоса, к которым 
примешивался пьянящий запахмаиреи и мадху (1.256). Лакшмана увидел 
величественные дворцы, высокие, как горы Виндхя и Меру, потоки чистой воды, 
протекавшие через город. Он осматривал обитель Ангады, Маинды, Двивиды, Гаваи, 
Гавакши, Гаджи, Шарабхи, Видхумати, Сампати, Сурьякши, Ханумана, вирабаху, 
Субаху и великодушных Налы, Кумуды, Сушены, Тары, Джамбавана, Дадхибактры, Нилы,
 Сунетры и Супаталы, которые жили там, словно на белых облаках, украшенных 
ароматными гирляндами, полных драгоценностей, зерна и красивых женщин. 
Великолепная и неприступная обитель царя обезьян, как дворец Махендры, стоял на 
белой скале и сверкал вознесшимися к небесам куполами, напоминавшими вершины 
горы Кайлас. Цветущие деревья, дарившие все богатство фруктов изысканного 
аромата и вкуса, напоминали голубые облака и манили прохладной тенью, небесными 
цветами и золотистыми фруктами. Доблестные обезьяны с оружием в руках охраняли 
великолепные ворота, золотые арки которых украшали пышные гирлянды. 
Могущественный Лакшмана без промедления вошел во дворец Сугривы, как солнце 
входит в огромное облако, и миновал семь внутренних дворов, полных удобных 
скамеек и повозок. Он увидел внутренние покои царя обезьян, изобилующие 
отделанными золотом и серебром лежанками с богатыми покрывалами и прекрасными 
сидениями. Сын Дашаратхи услышал сладкую мелодию и ритмичное пение под 
сопровождение струнных инструментов. В личных покоях Сугривы великодушных 
Лакшмана увидел множество благородных женщин, отличавшихся юностью и красотой, 
пышно одетых, с цветами в волосах, которые плели гирлянды. Он заметил также, 
что среди царских слуг не было плохо одетых. Счастливые и сытые, они всегда 
были готовы оказать служение своему повелителю. Звон женских браслетов и 
бряцанье поясов так смутил и разгневал доблестного Лакшману, что герой этот 
натянул свой лук, и дворец огласился звоном его тетивы. Доблестный Лакшмана, 
полный негодования за брата, отошел в угол и остановился в молчании, размышляя 
о том, что привело его во внутренние покои Сугривы. Услышав звук натянутой 
тетивы, Сугрива, царь обезьян, понял, что Лакшмана уже во дворце, и затрепетал 
всем телом, сидя на своем сверкающем троне. Он подумал: <Как говорил мне Ангада,
 наверняка, это Саумитри пришел сюда, заботясь о брате!> Нисколько не 
сомневаясь, Сугрива весь побледнел, сердце его было полно дурных предчувствий. 
Подбирая слова, царь обезьян обратился к прекрасной Таре: - О женщина с 
чарующим лицом, что вызвало неудовольствие младшего брата Рамы, мягкого по 
природе? Почему он ведет себя, как безумный? Несомненно, этот лев среди людей 
не станет гневаться без причины. Подумай, может быть, мы невольно оскорбили его,
 и сейчас же выйди к нему. О прекрасная, своими сладкими речами успокой его. 
Увидев тебя, он перестанет гневаться, потому что великие воины не позволяют 
себе резкого обхождения с женщинами. Твои нежные речи утешат его, он справится 
со своим умом и чувствами, и тогда я предстану перед этим царевичем с огромными,
 как лепестки лотоса глазами, повергающего своих врагов. Слегка покачиваясь, с 
блестящими от выпитого вина глазами и распустившимся на поясе золотым шнурком, 
царственная Тара, скромно потупив взор, предстала перед Лакшманой. При виде 
супруги царя обезьян великий воин сдержал гнев в присутствии женщины и опустил 
голову, как подобает аскету. Чувствуя доброе расположение духа этого царевича и 
под воздействием вина Тара отбросила всякую застенчивость и обратилась к нему в 
качестве посредника, стараясь завоевать доверие: - Чем вызван такой гнев, о сын 
царя? Кто ослушался твоего приказа? Какой безумец посмел приблизиться к сухому 
лесу, объятому пожаром? Мягкие речи Тары успокоили Лакшмана, и он отвечал с 
подчеркнутой вежливостью: - Почему, отдавшись вожделению, супруг твой 
пренебрегает своим долгом и собственным благом? Ты, преданная ему, почему не 
придаешь этому значения? Он безразличен к делам царства, к нам и нашему 
недовольству. Окруженный бездельниками, о Тара, он всецело пребывает во власти 
чувственных утех. Четыре месяца ожидания прошли, но царь обезьян, проводя время 
в наслаждениях, не сознает этого. Несомненно, беспутство - не лучший способ 
исполнить свой долг и обязанности. Невоздержанность и пристрастие к спиртному 
приводят к потере богатства, добродетели и самой способности наслаждаться. 
Неблагодарность за оказанную услугу означает неисполнение долга, а потеря 
хорошего друга крайне вредит достижению высоких целей. С точки зрения 
процветания дружба, основанная на верности и справедливости, является 
величайшей добродетелью. Тот, кто предает ее, попирает закон чести. О постигшая 
путь долга, возможно ли так поступать? Выслушав эти справедливые и 
благоразумные слова, сказанные учтиво и мягко, Тара заверила царевича в 
непременном осуществлении задуманного дела и добавила: - О сын царя, сейчас не 
время для взаимных обвинений. Не гневайся на моего господина. В сердце он 
предан тебе, прости его безрассудство, о воин! О царевич, как добродетельный 
человек может негодовать на того, кто лишен добродетели? Кто из равных тебе 
давал волю гневу несмотря на свой добрый нрав? Мне известна причина 
неудовольствия доблестного союзника Сугривы, я знаю также, как много вы оба 
сделали для нас, и что мы в долгу перед вами. О лучший среди людей, конечно же 
человеку должно обуздать свои страсти. Я понимаю, в каком обществе Сугрива стал 
жертвой вожделения, послужившего причиной нынешней проволочки, которая вызвала 
твой гнев. Во власти желаний человек забывает о времени и месте, так ж