хитрое – всяк слово молвил о нём на Буяне. Ворвался он в палаты чистые и при 
нём двое волхвов.

Стали те волхвы напускать злобу лютую, всё стучали посохами своими по плитам 
каменным.  Да не сдюжили взгляд Леля светлого, развернулись оба и давай бежать 
прочь, только их и видели.

Тут приказал князь стражникам попалить огнём пламени синего, что было в ихних 
стрелах. И всяк, в кого угодила та стрела, в пустое место превращался.

Не долго думая, взялись стражники исполнять приказ своего повелителя. Глядь, и 
впрямь Лель исчез. А вот уж позади их стоит и ухмыляется, целёхонек. Вот уж 
подле князя стоит.

Взял он его руками своими за одёжи богато вышитые и усадил на лавку, да что-то 
приговаривал. Стражники так руки и опустили, видя что правитель их замешкался.

Не серчал Лель на душу его тёмную, лишь взглянул ему в очи и пронзил волю его, 
словно иглой протыкают парчу.

Опомнился было князь, и стал воздавать хвалы волхву, великому Лелю, и прощения 
просить. Тотчас кликнул казначея, что при нём прибывал, и велел одарить волхва 
златом и каменьями самоцветными.

Вот летит птица железная по над островом Буяном, и везёт Лелю подарки.

Не противился он подаркам с плеча княжеского, а всё раздарил людям добрым, что 
к нему приходили. И стали жить те люди здраво и счастливо. И князь боле не 
стращал никого и в темницу не сажал за напраслину.

То не по нраву пришлось купцам урским. И собрали они вокруг себя людей в 
количестве немалом, да решили погибель князю принести и Лелю старцу, что жил в 
тереме золочёном. 

Тут Лель ведал про всё это. Шепнул он слова волшебные и воины, что терем его 
окружали из золота червонного, живыми обернулись. Да было их всего три десятка. 
Ожидали они в порядке ровном слов от своего владыки.


Трепетно заголосили птицы во садах и лесах во Мирград земле.

Воины в доспехах из злата чистого числом малым направились ополчась во чертоги 
купцов урских. И Кир с Лирой знали о том да не спешили, а всё со стороны 
глядели. Да Кожан Киру на ухо нашептывал как повести себя.

Яр во земле арийской собрал совет малый, и был Мер на том совете, друг его 
верный.

Да Мер всё в бой рвался, так и норовил отправиться помогать Лелю, другу их 
закадычному. Только не было в том нужды – воинов в доспехах золотых мог одолеть 
лишь человек с мыслею сильною. И ни диковина вещица, и ни птица железная, не 
могла принести вреда, так как были то духи воинов падших в былых сражениях, а 
Лель с ними договор имел, ведь не находили они места себе в теле новом на 
Мирград земле.

Долго ли, коротко ли, началась смута на Буяне и продолжалась два срока малых.

Морей, князь урский, всё засылал новых и новых воинов на Буян, но не могли они 
одолеть Лелевых бойцов.

Как-то ночью, окликнул Леля голос. Повернул он свою голову, а перед ним Яр 
стоит с Мером. Решили они положить конец войне на Буяне и уступить Морею с его 
войском наёмным, – в том был замысел великий.

Кожан же время долгое уж пытался разбить оковы, что остров Буян окружали, да не 
под силу видно то было ему. Могли уж воины ирийские попасть на Буян, да смерть 
лютая там всех ожидала. Знал о том Кожан, знал Кир, да всё ждали времечка 
верного.

Порешили Яр с сотоварищами опустить преграды, глазу невидимые. И всяк, кто 
желал, мог  с тех пор покинуть Буян по морю, али по небу во птице железной, али 
мыслью.

Вернулись воины Леля верные на своё место вокруг терема, и вновь стали 
изваяниями. 

Поведал Яр другам своим замысел мудрёный и порешили – так тому и быть.

Сидя во саду ирийском, Кожан всё твердил Киру и Лире речи сладкие, да на войну 
с Буяном наускивал.