их суровость и  спесь. Толпа  пускалась в погоню за
теми, кто пытался бежать, ловила их, избивала и жалких,  истерзанных вручала
королевским прево. Из погребов выкатили бочки, и вино полилось рекой.  Кухни
были разграблены. Всю ночь народ пировал  на улицах при  свете факелов. И на
следующее  утро,  несмотря   на  дождь,   люди  теснились   вокруг  костров,
разведенных  под открытым небом. Пьяницы  храпели на голой  земле. Публичные
девки, надев на себя белые рыцарские плащи,  отплясывали непристойные танцы,
а  увешанные  серьгами  цыганки били  в  тамбурины.  В огонь летели  вязанки
хвороста.   Женщины  несли  котелки  с  горячим  вином  и  разливали  его  в
подставленные кружки, а вокруг бесновался пляшущий хоровод.
     Крики и смех были  слышны в  самом сердце замка,  в подземельях большой
башни,  но   туда   они   доносились   приглушенно,  неясно.   Сержантов   и
братьев-служителей согнали  в большую сводчатую залу. А сановников и рыцаре?
разместили в  одиночных камерах. Со  вчерашнего утра  они не  получали пищи.
Никто  не пришел  к  ним.  Никто  не  объяснил причин  внезапного  ареста  и
незаконного заключения. Время от времени они слышали шаги  в переходах, звон
оружия, скрип  замка,  порой  вдалеке  - голос  одного  из  братьев,  горячо
спорящего с теми, кто его уводил. И  снова наступала тишина, нарушаемая лишь
далеким  гомоном  праздника  да  глухими  ударами  колокола,  отсчитывающего
часы..."
     Арестованные тамплиеры предстали перед судом, многих  пытали. При  этом
добились   странных  признаний,  но  выдвинутые  обвинения  были  еще  более
чудовищными. Им инкриминировали то,  что  они поклонялись  дьяволу по  имени
Бафомет.  Во  время  своих бдений  храмовники-де  падали  ниц  перед головой
бородатого мужчины, который говорил с  ними  и наделял их оккультной  силой,
непрошенные же  свидетели  этих ритуалов  уничтожались. Их обвиняли  также в
том, что они убивали детей, принуждали женщин к абортам, целовали неофитов в
самые   непотребные  места   и  поддерживали   между  собой  гомосексуальные
отношения. В конце концов против этих воинов Христовых, которые  в Палестине
и Сирии боролись и погибали во  имя Христа, выдвигалось обвинение в том, что
они  отказались  от  Господа, попирали крест ногами  и плевали  на него. Вот
некоторые протоколы допросов тамплиеров:
     "- Брат Апгерран де Мильи, подойдите  ближе  и не бойтесь. Мы собрались
здесь,  чтобы выслушать  вас во  имя  Божье.  Готовы ли  вы ответить на наши
вопросы и клянетесь ли говорить правду без какого-либо принуждения?
     -  Я не обязан давать отчет никому, кроме капитула и  великого магистра
нашего ордена. Кто вы такой, чтобы допрашивать меня?
     - Я Гийом Эмбер, великий инквизитор Франции и духовник короля, выступаю
от имени его святейшества папы Климента V...
     - Ложь!  Ложь! Монсеньор  папа  не  потерпит,  чтобы с  рыцарями  Храма
обращались так, как это делаете вы.
     - Согласны вы отвечать или нет?
     - Покажите приказ монсеньора  папы, письмо,  написанное его  рукой, и я
буду вам отвечать.
     -  Снимите  с  брата плащ  и приготовьте его как положено. Может  быть,
тогда он будет не столь высокомерен...
     -  Брат  де  Мильи, вам  надлежит по  доброй  воле  или  по принуждению
ответить на следующие вопросы:  кто вас посвятил в рыцари Храма? приказывали
ли вам после церемонии отречься от Христа? раздели ли вас  потом  и целовали
ли  вас пониже  спины? И предложили далее совершить  содомский грех? А потом
опоясали   шнурком,  снятым  с  некоего   диавольского  истукана,   которому
поклонялись древние? И наконец, правда ли, что ваши капелланы во время мессы
умышленно не приобщают святых тайн?
     - Это недостойные вопросы! Я не буду отвечать..."
     Видя,  что  тамплиера  ничем   не  проймешь,  инквизитор  протянул  ему
показания великого магистра.
     "Вопрос. Кто вас посвятил в рыцари ордена тамплиеров?
     Де Моле. Меня посвятил рыцарь Юбер де Пейро в городе Боне около  сорока
лет тому назад. Сначала  я дал  обет  соблюдать  различные правила и  пункты
устава ордена, затем на меня  надели плащ.  Далее брат  Юбер велел  принести
бронзовый  крест  с  изображением Христа и  велел  мне  отречься от  Христа,
изображенного на этом распятии.  Против воли я сделал  это. Затем брат  Юбер
велел мне плюнуть на крест, а я плюнул на землю.
     Вопрос. Сколько раз это было?
     Де Моле. Только один раз, я хорошо помню.
     Вопрос. Когда вы  произнесли обет  целомудрия, намекнули ли вам, что вы
должны вступить в плотскую связь с другими братьями?
     Де Моле. Нет. И я никогда этого не делал.
     Вопрос. Посвящение других братьев происходило точно так же? Де Моле. Не
думаю, чтобы церемониал моего посвящения  отличался от общепринятого,  а мне
самому  не  слишком часто приходилось  руководить этим  церемониалом.  После
посвящения я обычно просил моих помощников отвести новообращенных в  сторону
и повелеть им сделать что полагается. Я хотел, чтобы они совершали поступки,
некогда совершенные мной".
     Ангерран де Мильи не поверил  в подлинность  протокола допроса великого
магистра  тамплиеров.   Тогда,  чтобы  вытянуть  у  него  признание,  палачи
инквизиции раздробили  ему обе  ноги,  раздавили  пальцы рук,  грудь прижгли
раскаленным железом, потом вздернули на дыбу...
     Уже к концу следующего после ареста тамплиеров дня, 14 октября 1307 г.,
королевский бальи на площади зачитал показания рыцарей Храма, 136 из которых
заговорили под страшными