остранстве от Святой земли до Португалии. Поговорку
"пьет  как тамплиер" знали  во  всей  Европе.  А перед  самой своей  смертью
отличавшийся  явными прохрамовническими  настроениями  Ричард Львиное Сердце
тем не менее не преминул произнести такую фразу:
     "Я оставляю  скупость  цистерцианским  монахам  (по  образу  и  подобию
которых Бернар  Клервоский  и создал уставы тамплиеров. - Б.  П.), роскошь -
ордену   нищенствующих  братьев  (францисканцы,  доминиканцы,   бернардинцы,
кармелиты и др. - Б. П.), а гордость - тамплиерам". Причем можно утверждать,
что английский король под гордостью имел в виду именно гордыню, заносчивость
и пренебрежение к другим. Маркиз Конрад Монферратский, который  оборонял Тир
от полчищ Салах ад-Дина, подчеркивал, что рыцари Храма "своей завистливостью
вредили ему больше, чем язычники".
     В марте 1185 г. скончался король Иерусалима Балдуин IV. В борьбе за его
наследство  великий  магистр  ордена  тамплиеров  Жерар  де  Ридефор нарушил
клятву, данную покойному  королю,  и тем  самым привел христианскую общину в
Палестине чуть ли не  на грань междоусобной войны. И это был не единственный
бесчестный  поступок  Жерара.  Та  надменность,  с которой  он  обращался  с
сарацинами,  привела  фактически к прекращению  долговременного перемирия  -
боевые действия вспыхнули вновь. В июле 1187 г. Ридефор послал своих рыцарей
вместе   с  остатками   крестоносного   воинства   на   битву,  окончившуюся
катастрофическим поражением при Хаттине.  Христианские войска были  наголову
разбиты Салах ад-Дином, и через два месяца  завоеванный за сто лет до  этого
Иерусалим вновь попал в руки сарацинов.
     А еще через  четыре года египетский султан захватил последний "вольный"
город Палестины Сен-Жан-д'Акр, или Акру. Тамплиеры тоже сражались,  обороняя
осажденный  город,  рухнувшие  стены которого погребли  под собой не  только
множество  тамплиеров и  их великого магистра,  но и славу  храмовников  как
"воинства Христова".
     С  потерей  Святой  земли  фактически лишалось  смысла  само пребывание
"рыцарей  Христа" в этом  регионе, ибо отсутствовал, как  говорят  французы,
"raison  d'etre"  ("смысл  существования").  После  падения  Акры  тамплиеры
устроили свою  резиденцию на  Кипре,  а  затем  окончательно  перебрались  в
Европу.
     Особенно  много  их  осело  в  Лангедоке.  Богатые  землевладельцы  юга
Франции,  которые  либо  сами  являлись катарами,  либо  симпатизировали им,
подарили  ордену  крупные земельные участки,  замки  и крепости. Бертран  де
Бланшефор,  четвертый  по  счету великий  магистр тамплиеров, происходил  из
семьи  катаров.  Члены его  фамилии через сорок  лет  после  смерти Бертрана
плечом  к   плечу  с  другими  катарскими  аристократами   сражались  против
северофранцузских и немецких крестоносцев во главе с Симоном де Монфором.
     В  альбигойских  войнах   тамплиеры  были,  по   крайней  мере  внешне,
нейтральными  и ограничивались  ролью наблюдателя. Однако  великие  магистры
ордена даже в обращениях к папе  подчеркивали, что настоящие крестовые войны
следует вести лишь против сарацинов. Сохранились источники, где указано, что
рыцари  Храма  предоставляли  убежище  многим  катарским  беженцам,  нередко
защищая их с оружием в руках. Если же посмотреть на  состав ордена в  начале
альбигойских войн, можно  отметить  немалый приток катаров  в  орден, где те
получали высокие должности. А с храмовниками в те времена шутки были плохи и
для Симона  де Монфора. Известно,  что в Лангедоке среди  высокопоставленных
тамплиеров  было больше  катаров, чем ортодоксальных  католиков.  Необходимо
отметить, что эти  катарские аристократы -  в отличие  от своих католических
собратьев  - оставались главным образом в  Лангедоке,  так что орден  в этом
регионе всегда мог опереться на испытанную и стабильную базу.
     Связи тамплиеров с еретиками-катарами, их богатство и  могущество стали
вызывать  тревогу  у  папской  курии  и европейских,  особенно  французских,
монархов. А простолюдинам, в свою очередь, была непонятна та таинственность,
которой окружали себя рыцари церкви:
     храмовники  исповедовались только у орденских капелланов и  никогда  не
допускали посторонних на свои церемонии.
     - Почему  же, - вопрошал  недоумевавший народ, -  это воинство Христово
осело  во  Франции, а не в  Испании, где истинные христиане сражаются против
неверных сарацинов?
     - Отчего же, -  вторили  им аристократы, -  бедные рыцари церкви, коими
называют  себя тамплиеры,  так  пекутся  о  расширении  и  обогащении  своих
владений, о дальнейшем развитии торговли и о недостойном ни для  монахов, ни
для рыцарей ростовщическом деле?
     -   Зачем   же,   -   восклицали   монахи  и   церковные   иерархи,   -
монахи-храмовники проявляют столь необычайный интерес к военному  делу, ведь
они не в Святой  земле,  а  в Европе,  зачем  вербуют  новых воинов,  строят
цитадели, укрепляют  старые  крепости и покупают так  много оружия и  боевых
коней?
     Ответ  тамплиеров был  один,  весьма  неубедительный,  ибо  далекий  от
реальности:
     - Мы  готовимся к  походу на Иерусалим, хотим отвоевать у неверных Гроб
Господень!
     К началу XIV в. у французского короля Филиппа IV, прозванного Красивым,
созрел  план  очистить Францию  от  тамплиеров,  которые  и по  отношению  к
монарху, на чьей земле они расселились  и обустроились, вели себя независимо
и высокомерно. Кроме того, Филипп был прекрасно осведомлен, насколько богаты
храмовники:  однажды,  преследуемый  парижской  чернью, он  нашел  убежище в
Тампле  -  храме  в цент