когда  под рукой не оказывалось жертв "пожирнее", не брезговали  и ими,  но,
как  правило,  в   таких   случаях   ограничивались  сравнительно  "мягкими"
наказаниями - поркой плетьми и ссылкой на галеры.

РУКА СУПРЕМЫ В ЗАПАДНЫХ ИНДИЯХ.

     "Примитивная" инквизиция  была  не в состоянии  преследовать  крамолу в
таких "грандиозных"  масштабах, как  это делалось  в  Испании. У епископов и
руководителей монашеских орденов в колониях в первой половине XVI в. не было
ни средств, ни авторитета для этого. Конкистадоры, первые поселенцы колоний,
священники и монахи думали только  об  одном: как бы побыстрей обогатиться и
насладиться   жизнью.   Они   не  считались   с  королевскими   чиновниками,
королевскими   указами,  церковными  запретами  и  канонами.  Вице-короли  и
епископы  вынуждены  были не  очень раздражать  эту  буйную вольницу слишком
строгими требованиями соблюдения церковных обрядов и  принципов христианской
добродетели. Стремясь укрепить свой  авторитет, они непрестанно слали королю
скорбные  послания с просьбой  официально учредить в колониях инквизиционный
трибунал с  тем, чтобы навести здесь  порядок,  наказать  непокорных, буйных
вероотступников и тех, кто  незаконно присваивал "кинто реаль" - пятую часть
доходов от колониального грабежа, шедшую в королевскую казну.
     франсиско де  Толедо, вице-король  Перу (1569-1584), жаловался  Филиппу
II, что не  может справиться с  монахами  и  священниками, которые под видом
обращения  индейцев  в  христианство  грабят  их  и  насилуют,  что  повсюду
раздается   ропот  на  королевских   чиновников,  бродят  шайки  грабителей,
возникают мятежи  против королевских  властей. Языки  у  всех  распустились,
никто  не соблюдает  закона и  церковных  заповедей. "Шлите инквизиторов!" -
взывал вице-король.
     Священник Мартинес писал генеральному  инквизитору  Испании Эспиносе 23
декабря  1567  г., что в "королевстве Перу столько  свободы для извращения и
греха, что если нам господь бог не придет на  помощь, то опасаемся, что  эти
провинции станут хуже, чем Германия...  И что если наш господь бог пришлет в
это королевство судей священного трибунала инквизиции, то им не справиться с
имеющимися многочисленными делами до самого дня последнего суда".
     Педро де ла Пенья, архиепископ Кито, в письме от 15 марта 1569  г. тому
же   Эспиносе  отмечал,  что  повсюду  распространены  богохульство,  ложные
доктрины и  порочные истолкования  евангелия  и  что "как  в светских  делах
наглеют  все  по  отношению  к  королю,  так  и в  вопросах веры  наглеют по
отношению к богу!".  Он требовал установления  в колониях  "экстраординарной
инквизиции". Об этом же  писал королю августинский монах Хуан  де  Биверо из
Куско и другие церковные и светские чины.
     Такие    призывы   не   могли   оставить   равнодушным   Филиппа    II,
мракобеса-фанатика,  готового,  по  его  собственному  заявлению, не  только
предать костру родного сына, если бы  он  был уличен в ереси, но и лично для
этого притащить дрова.
     Следуя учению инквизиторов-экстремистов, Филипп II  считал, что  мелкие
отступления  от  католической  веры  создают  благоприятную  обстановку  для
распространения лютеранской  "заразы", и соответственно требовал  беспощадно
карать  всех,  кто  был  в  них  повинен.  Тем  более он  не  мог  разрешить
распространения  этой  "заразы"  в  своих  заморских владениях.  А  о  такой
возможности ему постоянно сигнализировали его тайные осведомители в Англии и
Германии,   сообщавшие  о   реальных  и  вымышленных  планах  протестантских
проповедников пробраться в Южную Америку и путем распространения там "ереси"
отторгнуть  эти  владения  от испанской  короны. В  последнее  же время  его
смертельные враги - англичане, эти запродавшие дьяволу свои души  отступники
от  истинной католической веры, настолько обнаглели, что стали под пиратским
флагом нападать на его галеоны, груженные американским золотом, и вторгаться
в пределы самих колоний, грабя и убивая его верных подданных. В 1568 г. один
из  этих пиратов, Джон Гавкинс,  осмелился напасть  на крепость  Сан-Хуан де
Улуа в Новой Испании (Мексике), а затем высадиться около Тампико. Филиппу II
доложили,  что  большую  группу  пойманных  пиратов  доставили в  кандалах в
Мехико. Однако вместо того,  чтобы  предать этих висельников костру, что  не
преминул бы сделать любой мало-мальски грамотный в вопросах веры инквизитор,
местные власти, учитывая острую  нужду в опытных мастеровых и рабочих,  чуть
ли  не с  радостью встретили пойманных с поличным пиратов,  определив  их на
работу  в свои  поместья. Подобная  "политическая близорукость" и отсутствие
религиозной  бдительности,  проявленные властями Новой Испании,  не могли не
возмутить  Филиппа II, и он внял голосу  тех из его верных слуг, которые вот
уже  много лет так настойчиво советовали ему официально установить  трибунал
инквизиции в  заморских владениях. 25 января 1569 г. Филипп II издал декрет,
официально  устанавливающий  трибунал  инквизиции   в  заморских   владениях
Испании. Ниже мы приводим полный текст этого примечательного документа:
     "Наши славные прародители (Изабелла и  Фердинанд.-И.  Г.), преданные  и
католические дети  святой римско-католической церкви,  принимая во внимание,
что  наше королевское  достоинство  и  католическое  усердие  обязывает  нас
стремиться  всеми возможными  средствами  распространять  и  возвышать  нашу
священную веру во всем мире, основали в этих королевствах священный трибунал
инквизиции с  тем, чтобы он сохранил  в  чистоте и целостности,  и, открыв и
включив в состав наших королевских владений,  благодаря провидению и милости
божией, королевства и области Западных Индий, острова и материки Моря-океана
и других районов, проявили всевозможное усердие в деле распространения имени