огласно моим  желаниям  и  представлениям, но невозможно  для меня  по моим
силам.

31.

     Исконный, подлинный, коренной элемент религии заключается в том, что не
зависит от человеческой воли и знаний; это дело бога. Апостол Павел говорит:
"Я насадил,  Аполлон поливал; но  возрастил  бог.  Посему  и  насаждающий  и
поливающий  есть  ничто,  а  все  -  бог,  взращивающий". Также  Лютер:  "Мы
должны... восхвалять бога  и  благодарить  его, взращивающего нам  хлеб,  мы
должны признать, что не нашей работой,  но его благословением и его малостью
произрастают зерно, вино и всевозможные плоды, доставляющие нам еду, питье и
удовлетворение  всяческих   потребностей".   Гезиод  говорит,  что  усердный
земледелец  соберет богатую  жатву, если Зевс обеспечит  удачное завершение.
Итак, вспахать поле, посеять,  полить всходы зависит от меня;  жатва же не в
моей  власти. Жатва  -  в  руке божией;  отсюда поговорка: "Без  бога  ни до
порога".  Но  что такое бог?  В  первоначальном смысле  не  что  другое, как
природа или сущность природы, но как  объект молитвы, как существо,  которое
мы просим, следовательно, как существо, проявляющее волю. Зевс - причина или
сущность метеорологических явлений природы;
     но  это  еще не составляет его божественный, его религиозный элемент, и
для нерелигиозного человека дождь, гром, снег имеют  причину. Он  бог только
потому  и  только в  силу  того он бог,  что он - владыка  метеорологических
явлений  природы,  что  эти  явления  природы  зависят  от  его  усмотрения,
составляют акты его воли.  Итак,  независимое  от человеческой воли ставится
религией  в  зависимое  положение  от  воли  божией,   со  стороны  предмета
(объективно); со стороны же человека (субъективно) оно делается зависимым от
молитвы, ибо то, что зависит от воли, составляет предмет молитвы, есть нечто
изменчивое,  есть  то,  о  чем можно просить.  "Сами  боги  могут  оказаться
послушными. Ладаном  и смиренными  обетами,  возлиянием вина и  благовониями
смертный может их направить в другую сторону".

32.

     Где   человек  возвысился   над  безграничной   свободой   выбора,  над
беспомощностью  и  случайностью  подлинного  фетишизма, там во всяком случае
предметом религии, исключительно  или главным образом  оказывается  то,  что
составляет  предмет  целеустремленной деятельности  и потребностей человека.
Именно поэтому безусловно всеобщим и преимущественным религиозным почитанием
пользовались  те  естественные существа,  которые  были  наиболее необходимы
человеку.   А  то,  что  составляет   предмет  человеческих  потребностей  и
целеустремленной деятельности, и  есть как раз объект человеческих  желаний.
Мне  нужен  дождь  и солнечный свет, чтобы мой посев взошел.  Поэтому-то при
продолжительной засухе я  желаю дождя, при  продолжительном дожде  - солнца.
Желание  есть стремление,  исполнение которого не  в моей  власти,  оно есть
воля, бессильная  добиться желаемого; если я  и добиваюсь  желаемого  и, как
таковое, оно  мне  доступно,  то  оно может  быть не в моей власти в  данный
момент,  при  данных обстоятельствах  и  условиях;  если  принципиально  мое
желание  и  осуществлено,  то  не так, как того  хочет человек с религиозной
точки зрения.  Но  то, что недоступно моему телу, вообще моим силам, то - во
власти  самого  моего  желания.  К чему  я стремлюсь, чего  я  желаю,  то  я
зачаровываю, одухотворяю своими желаниями. На  старонемецком языке wiinschen
(желать) - значит зачаровывать. В аффекте человек  полагает свою сущность за
пределы самого себя,  и только в аффекте, ибо в чувстве коренится религия; в
аффекте  он   принимает   безжизненное   за   жизненное,  непроизвольное  за
произвольное, одухотворяет предмет своими вздохами, ибо, находясь в аффекте,
он  не  может  обращаться к бесчувственному  существу. Чувство переходит  за
пределы, предписанные рассудком, оно льется через края человеческой природы,
чувству слишком  тесно в груди, оно должно перейти во внешний мир, превратив
бесчувственное   существо   природы  в   существо  сочувствующее.   Природа,
зачарованная   человеческим   чувством,   ему   соответствующая   и  с   ним
ассимилировавшаяся, следовательно, сама преисполненная всяческого чувства, и
есть та природа, которая составляет предмет религии, божественное  существо.
Желание есть источник, есть самая  суть религии, сущность богов есть не  что
иное, как  сущность  желания.  Боги  -  сверхчеловеческие  и  сверхприродные
существа.  Боги  -  это  те  существа,  от  которых  исходит  благословение.
Благословение есть результат, есть плод, цель действия, от меня независимая,
но  мною желаемая. Лютер говорит: "Благословлять - собственно, значит желать
чего-то хорошего". "Когда мы  благословляем, мы только  желаем добра; однако
не можем  дать того, чего  мы хотим; но  божие  благословение  приумножает и
составляет силу". Это  значит: люди - существа, которые желают; боги - такие
существа,  которые исполняют  желания.  Так,  столь  часто  употребляемое  в
обычной жизни  слово "бог"  есть выражение желания.  "Дай  тебе  бог  детей"
означает: я желаю тебе детей. Только в последних словах это желание выражено
субъективно, не религиозно, по-пелагиански,  а в первом случае - объективно,
следовательно,   религиозно,   по-августиновски.   Но   разве   желания   не
сверхчеловеческие и не  сверхприродные существа? Разве я, например,  остаюсь
еще  человеком  в  своем  желании,  в  своей фантазии, если  я мечтаю  стать
бессмертным существом, избавившимся от  оков  земного  тела? Нет! У кого нет
желаний,  у того нет  и  богов. Почему греки  так  подчеркивали бессмертие и