получит  пожизненный срок за  участие в  неудавшемся покушении на президента
Форда.
     В  1970  году,  представ  перед судом  по обвинению  в убийстве,  Чарли
называл  себя репортерам  так:  "Чарльз  Мэнсон,  также известный  как Иисус
Христос -  заключенный". В  суде ему  представилась возможность  выступить с
речью  -  она  была  сумбурной  и  маловразумительной  и  продолжалась  час.
Послушать  Чарли,  так в  кровавой  бойне следует  винить  всех кого угодно,
только не его.
     "Я  никогда не ходил в школу, -  говорил Чарли, - и меня не научили как
следует читать  и писать, я сидел в тюрьме и оставался глупым.  Я  оставался
ребенком,  пока ваш  мир взрослел.  И  после  этого я  смотрю на  то, как вы
живете, и  не понимаю  вас. Вы  едите мясо и убиваете  тех, кто лучше вас, а
потом  говорите,  что  ваши дети  плохие, что они убийцы. Это вы сделали  их
такими... Дети, которые приходят к вам с ножом, - это ваши дети".

ПАПЕ ВИДНЕЙ


     Мать звала его Джимба и говорила, что на нем почиет Дух Божий. "Мальчик
станет знаменитым проповедником", - не  уставала повторять  она, и это  было
отнюдь  не  пустое  бахвальство.  Детство  Джима  Джонса  прошло  в сельской
местности  в штате Индиана. Страна  была охвачена  Великой депрессией, и все
мальчишки  играли  в  полицейских   и  воров,  но  маленький  Джим  играл  в
проповедника.  В  восемь лет он уже шпарил  наизусть  пространные  цитаты из
Библии.  С людьми  он  ладил плохо  и всю свою любовь обращал  на  животных:
подбирал на улице брошенных кошек и собак и дома выхаживал их. Правда, много
лет  спустя  очевидцы стали припоминать,  что его подопечные зверюшки  часто
умирали  - тогда мальчик устраивал им  пышные похороны, читал  заупокойную и
горько оплакивал потерю.
     Его мать, Линетта, сшила ему для игр полное священническое облачение. К
двенадцати  годам  он  стал  местной  знаменитостью:  толпы   юных  зрителей
сходились  послушать,  как он  вещает о  геенне огненной и кипящей смоле,  а
некоторые после  этого  послушно шли  за  ним к ручью "креститься". Когда он
возвращался домой, в кармане его всегда позвякивала мелочь, поскольку пышная
церемония,  которую он устраивал,  была не бесплатной. Мать оказалась права:
он был и впрямь необыкновенный ребенок.
     Было в нем нечто загадочное. В детстве за Джимом шагали к ручью малыши,
а много  позже к  нему  как магнитом потянуло взрослых. И первой из них была
его жена Марселина. Они  познакомились и поженились,  когда ей был  двадцать
один, а ему - всего семнадцать и он только  начинал свое служение, учился на
методистского  священника  в Индианаполисе.  Марселина работала медсестрой и
была девушкой отзывчивой и кроткой. Вскоре  после свадьбы  Марселина поняла,
как не терпелось ее  мужу вырваться  из строгих рамок методистской иерархии,
чтобы стать свободным уличным проповедником. В 1957 году он удачно провернул
одно дело, продав  в розницу большую партию  обезьян  из  Южной Америки - по
двадцать  девять долларов за зверька. На вырученные деньги он снял складское
помещение в районе Индианаполиса,  население которого быстро  пополнялось за
счет чернокожих мигрантов, и повесил  над  дверью вывеску: "Народный  храм".
Так он основал свою собственную религию.
     Энергичному  проповеднику  быстро  удалось  привлечь внимание зевак,  а
послушав его  однажды,  они  приходили снова и  снова. Список  членов  новой
церкви рос день ото дня, а между тем росла  и  семья Джонсов. В 1959 году  у
них родился сын,  которому  при крещении дали  имя Стивен Ганди Джонс, затем
Джонсы  усыновили троих малышей из  сиротского приюта: двух азиатов и одного
негритенка,  чтобы семья была, как они говорили, "всех цветов  радуги".  Те,
кто знал этого сверхнабожного молодого человека еще подростком, недоумевали:
дело  в   том,   что  Джим  Джонс  в   юности  был  расистом.  Ему  пришлось
приспособиться  к  новой ситуации, ведь размахивающий  Библией белый расист,
презрительно цедящий  сквозь зубы "ниггер",  вряд ли имел шанс проповедовать
перед паствой,  в  основном состоящей  из представителей черной расы.  В  то
время,  на  исходе  пятидесятых,  в  стране   активизировалось  движение  за
гражданские  права  негров. Как  религиозный деятель, выступающий на стороне
чернокожих,  численность которых в городе постоянно росла, преподобный Джонс
нашел свое место в жизни, причем весьма доходное.
     Надо сказать, что извлечь выгоду он умел всегда  и делал это виртуозно,
открыто  прибегая к банальным рекламным приемам, чтобы  создать себе хорошую
репутацию  и добиться щедрых пожертвований. По всему городу  были  расклеены
плакаты, кричащие о его сверхъестественных  способностях: он и  проповедник,
он  и пророк,  он и целитель. В то время как традиционные церкви  предлагали
своим прихожанам  обычную программу из песнопений  и нравоучений,  "Народный
храм преподобного  Джонса" выступил  как Городская христианская  миссия - то
есть  такое  место, где каждый, кому  не повезло в жизни, получал  не только
духовную поддержку, но также  и пищу, и кров, и редкую возможность стать для
кого-то  своим в  чужом, неприветливом городе.  А  еще здесь  давали работу.
Дешевые рабочие руки требовались на  основанных Джонсом малых  предприятиях,
откуда денежные ручейки стекались в "Народный храм".
     Процветание церкви, в свою очередь,  привлекало  зажиточную  публику, и
вскоре "Храм" стал чуть ли не самой  богатой общиной в тех краях,  с хором в
сто  голосов  и  ликующими  и пляшущими  толпами  прихожан, собиравшихся  на
воскресные службы. В  будни  "Храм"  тоже  гудел как улей:  Джонс все  время