была самая прекрасная кобыла в мире; над ней тяготел, однако, некий рок, ибо, 
хотя она жеребилась каждый год в первую ночь мая, жеребят еще никто ни разу не 
видел. Наконец Тейрнион решил выяснить, что происходит. Когда кобыле пришел 
срок, он вооружился и засел в конюшне. Кобыла ожеребилась, ее отпрыск поднялся 
на ножках, и Тейрнион изумился его красоте и величине, как вдруг снаружи 
послышался шум, через окно просунулась рука с длинными когтями и ухватила 
жеребенка. Тейрнион немедленно отсек эту руку по локоть; она осталась в конюшне 
вместе с детенышем, а снаружи послышались отчаянные стоны и крики. Воин 
бросился наружу, оставив дверь открытой, но в темноте ничего не увидел. 
Вернувшись, на пороге конюшни он обнаружил спеленатого младенца, укутанного в 
атласный плащ. Он поднял дитя и принес его спящей жене. У нее не было детей, 
хотя она очень любила их, и на следующий день она объявила служанкам, что сама 
родила этого ребенка. Тейрнион и его жена назвали мальчика Гури Золотоволосый, 
ибо волосы его были светлыми как золото; он рос так быстро, что в два года 
выглядел на шесть, и вскоре ему позволили ездить на жеребенке, родившемся в ту 
ночь, когда его нашли.
      Тем временем Тейрнион услышал историю Рианнон; когда же мальчик немного 
подрос, он рассмотрел внимательно его лицо и различил в нем черты Пуйлла, 
владыки Диведа. Он рассказал об этом жене, и они договорились отвезти ребенка в 
Нарберт и оправдать таким образом Рианнон.
      Тейрнион, два рыцаря и Гури верхом на молодом жеребце приблизились ко 
дворцу и увидели рядом с коновязью Рианнон. «О воины, остановитесь, — сказала 
она, — и я всех по очереди донесу вас до дворца в наказание за то, что я убила 
своего сына». Они, разумеется, отказались. Пуйлл очень обрадовался, увидев 
своего друга, и устроил в его честь пир. Тут Тейрнион и рассказал историю 
жеребенка и мальчика. «Госпожа, вот твой сын, — сказал он Рианнон, — и тот, кто 
оболгал тебя, совершил злое дело». Все собравшиеся сразу же признали в ребенке 
сына Пуйлла, и Рианнон воскликнула: «Боже мой! Если это правда, пришел конец 
моим мучениям!» Тогда знатный рыцарь Пендаран молвил: «Ты назвала своего сына 
Придери161, и ему прекрасно подходит это имя: Придери, сын Пуйлла, владыки 
Аннувина». На этом все и согласились, и с тех пор так и называли мальчика.
      Обласканный Тейрнион вернулся домой; Пуйлл предлагал ему богатые дары — 
коней, собак и драгоценные камни, но он не взял ничего. Придери же воспитывали 
так, как подобает воспитывать королевского сына, и он стал искусен во всем, что 
надобно знать правителю, и после смерти отца унаследовал власть над семью 
округами Диведа. Мало того, он присоединил к ним и другие чудесные земли и со 
временем взял в жены Кикву, дочь Гвинна Гохойва из рода Каснара, повелителя 
Британии.
      
СКАЗАНИЕ О БРАНЕ И БРАНВЕН
      
      Бендигейд Бран, или Бран Благословенный, как мы и будем его здесь 
называть, уже ставший королем Могучего острова (Британии), находился однажды у 
себя во дворце в Харлехе вместе с братом, Манавиданом, сыном Ллира, и сестрой 
Бранвен. Также там были Ниссьен и Эвнисьен, сыновья Пенардун и Айроссвита. 
Ниссьен был мягким и нежным юношей и всегда мирил своих родственников в случае 
необходимости; Эвнисьен же, напротив, больше всего любил сеять раздоры и ссоры.
      Однажды, когда Бран, сын Ллира, сидел на скале в Харлехе и любовался 
морем, он увидел, как со стороны Ирландии мчатся тринадцать кораблей. Они были 
богато украшены, на мачтах развевались цветные флаги, а на носу первого судна 
стоял человек со щитом, обращенным узким концом вверх — в знак мира162.
      Высадившись, чужестранцы поприветствовали Брана и объяснили, в чем 
состоит их дело. С ними приплыл Матолух, король Ирландии; емуто и принадлежали 
корабли, и он надеялся получить руку Бранвен, дочери Ллира, чтобы Ирландия и 
Британия объединились и стали сильнее. «А Бранвен была одной из трех самых 
знатных дам острова и самой прекрасной из всех дам и девиц на земле».
      Ирландцев хорошо приняли, и Бран, посоветовавшись со своими рыцарями, 
решился выдать Бранвен за Матолуха. Брачный пир решили устроить в Аберфрау, и 
там были поставлены шатры, поскольку ничье жилище не могло вместить великана 
Брана. Все мирно веселились и радовались, и Бранвен стала женой ирландского 
короля.
      На следующий день Эвнисьен случайно проходил мимо места, где рядком 
стояли кони Матолуха, и спросил, чьи они. «Это кони Матолуха, короля Ирландии,
 — ответили ему, — который взял в жены твою сестру Бранвен». Эвнисьен обиделся: 
«Неужели отдали в жены мою сестру и даже не спросили у меня совета? За что мне 
такое оскорбление?» И тут он скользнул между коней и — кому обрезал губы до 
самых зубов, кому — уши едва ли не до черепа, кому — хвосты целиком до крупа, а 
если мог дотянуться до лошадиных глаз, то и их вырезал напрочь.
      Услышав, что произошло, Матолух изумился и разгневался и велел своим 
людям собираться в обратный путь. Бран послал гонцов узнать, что случилось, а 
узнав, отправил Манавидана мириться. Матолуху предложили столько же здоровых 
коней, сколько было покалечено, а также серебра столько, сколько весил он сам, 
и в придачу золотое блюдо величиной с его лицо. «Уговорите его возвратиться, и 
мы заключим с ним мир на любых условиях», — прибавил Бран. Но поскольку 
Эвнисьен был сыном матери короля, его не могли предать смерти, как он того 
заслуживал.
      
ВОЛШЕБНЫЙ КОТЕЛ
      
      Матолух принял условия, но не слишком повеселел, и тогда Бран предложил