расположенный  в  глубине  холма.  Войдя в сидх,  герои встретили прелестную
деву-богиню,  которая  приветливо  поздоровалась  с  ними и поведала им, что
перед  ними - дочь самого  Мидхира и что  она нарочно  приняла облик  оленя,
чтобы заманить  их  сюда  в надежде,  что они  помогут ей  оборонять сидх от
полчища  врагов,  которые  вот-вот  готовы  напасть  на  нее.  Финн поспешно
спросил, кто ей  угрожает, и богиня отвечала, что это  грозный Бодб  Дирг со
своими  семью сыновьями, Оэнгус Сын Молодости с семеркой своих сынов, Лир из
Сидх  Фионнехаидх  с  двенадцатью  сыновьями и  Фионнбар  из  Сидх  Мидха  с
семнадцатью сыновьями, а также множество других, не столь известных божеств,
собравшихся  из  сидхов  не  только  со  всей Ирландии,  но  и  Шотландии  и
прибрежных  островов. Тогда Финн пообещал помочь  ей, и буквально на  закате
того же  дня перед сидхом богини появились полчища врагов и приступили к его
осаде. Сражение продолжалось всю ночь и окончилось для богов потерей "десяти
мужей, десяти раз по двадцать и десяти сотен". Сам Финн, Оскар и Диармайд, а
также большинство воинов Мидхира были  жестоко  изранены, но  целитель Лабра
мигом излечил все их раны.
     На  самом  деле  фианы  далеко не  всегда искали столь  благородного  и
необычайного повода, чтобы начать военные действия против обитателей холмов.
Одна  из  так  называемых  "Оссиановых  баллад"  носит  название  "Охота  на
заколдованных  свиней  Оэнгуса  из  Бруга". Оэнгус -  это, разумеется,  "Сын
Молодости", а Бруг - его знаменитый сидх на берегу реки Бойн, из которого он
некогда  изгнал  своего  собственного отца, Дагду. Следуя неписаному этикету
общения богов с героями, он пригласил Финна и добрую тысячу его сподвижников
на праздничный пир в Бруг. Те явились на пир в своих самых нарядных одеждах,
и "кубки  и  чаши переходили из рук  в руки, а  разносчики не  поспевали  за
гостями".   В   конце  концов  беседа   коснулась   сравнения   всевозможных
удовольствий  и  наслаждений,  в частности -  застольных. Оэнгус  решительно
заявил, что  "жизнь богов, этот сплошной вечный пир", куда  прекрасней,  чем
охотничьи радости фианов, но  Финн столь же твердо возразил ему. Затем  Финн
позвал своих собак, и Оэнгус заявил, что лучшие из них не станут убивать его
свиней.  На  это  Финн  раздраженно возразил,  что его  большие псы,  Бран и
Сгеолан, растерзают  любую свинью, которая только попадется им  на дороге. И
тогда Оэнгус объявил, что он может показать Финну такую  свинью, которую его
собаки и охотники ни за что не сумеют поймать или  убить. Тут между богами и
героями, как и положено в легендах, вспыхнула жаркая ссора, но распорядитель
пира  решительно  вмешался в нее и  заявил, что всем пора ложиться спать. На
следующее  утро Финн покинул Брг, ибо ему вовсе не хотелось с горсткой своих
воинов сражаться против всего волшебного воинства Оэнгуса. Прошел целый год,
прежде  чем  он  вновь  услышал о  них; наконец от  Оэнгуса  прибыл вестник,
напомнивший ему о его обещании  поохотиться со своими людьми  и собаками  на
Оэнгусовых свиней. Итак, фианы расположились  на вершинах холмов,  и  каждый
держал на привязи  своего  любимого пса.  Внезапно им  предстало  невиданное
зрелище: на восточной стороне долины они насчитали целых сто одну свинью, да
притом  таких,  каких  никому из фианов еще никогда  не приходилось  видеть.
Каждая из этих свиней была ростом с доброго оленя и притом черной, как уголь
в кузнице; щетина у них  на загривке была густой, как лесная чаша и толстой,
словно корабельные мачты. Однако доблесть фианов была такова, что они все же
убили всех  свиней до единой, но каждое  из этих чудищ унесло  с собой жизни
десяти  воинов  и  множества собак.  Тогда  Оэнгус заявил, что фианы предали
смерти его  сына  и многих богов  клана  Тултха Де  Данаан,  которые  просто
приняли на  время  облик свиней.  Тут стороны принялись  осыпать друг  друга
упреками  и  обвинениями, и под конец фианы, выведенные  из себя,  собрались
было начать штурм Бруг-на-Бойн. Только после этого Оэнгус пошел на попятный,
и  Финн, по  совету Ойсина,  заключил  мир с коварным богом и его  волшебным
племенем.
     Однажды Финн  со своими воинами, отдыхай  после  сытного обеда, увидел,
что к нему  приближается  странное  существо  ростом с  башню.  Существо это
оказалось девушкой-великаншей,  которая представилась героям и поведала, что
она  -  Бебионн,  дочь Треона, из  Тир-на-Мбан, Страны Дев.  Золотые кольца,
поблескивавшие  на ее перстах, были толщиной  с бычье ярмо, а сама  она была
поистине  прекрасна. Когда дева  сняла свой  золотой шлем, сплошь  усыпанный
драгоценными каменьями,  ее золотистые волосы рассыпались  по плечам, словно
волны,  и  финн,  залюбовавшись  ею,  воскликнул:  "Велики  боги, которым мы
поклоняемся, велики  чудеса Кормака и Этне, но женщины фианов отдали бы все,
чтобы  только  увидеть  Бебионн,  прекрасную дочь  Треона!" Дева  рассказала
фиаиам, что ее против воли выдали за немилого поклонника по имени Аэда, сына
короля  соседних  земель, и  что,  когда  она  услышала  от  одного  рыбака,
приставшего в бурю к ее  берегу, о славе и благородстве Финна, она поспешила
к нему, чтобы попросить у него покровительства. Пока она говорила с фианами,
те внезапно заметили,  что  к ним приближается еще одно громадное  существо.
Это  был юноша-великан, стройный  и удивительно красивый; в  руках он держал
багрово-красный щит и огромное копье. Не говоря ни слова,  он подошел совсем
вплотную к изумленным фианам и,  прежде чем  те успели  помешать ему, ударил
деву своим копьем, пробив ее тело  насквозь, и поспешно  удалился. Финн, вне
себя от ярости из-за  гибели человека,  попросившего у него защиты, приказал
своим воинам найти и пре  дать смерти убийцу. Фианы, бросившиеся вдогонку за
великаном, заметили  его на  морском  берегу  и  поспешили за ним  к  кромке
прибоя, но он направился прямо в море, где его ожидала громадная галера.  На
ней он  и уплыл  в неведомые края. Вернувшись с пустыми руками к Финну,  они
увидели, что дева умирает. Перед  смертью она раздарила им все свое золото и