различий и разграничений само по себе представляет собой бессмыслицу, так как 
вещи являются тем, что они есть, вследствие различения и разграничения: 
отсутствие различий и разграничений должно означать небытие. Таким образом, 
духовный мир, взятый сам по себе, не существует: он может существовать только 
тогда, когда его рассматривают в связи с миром разграничения. Но буддийское 
понятие о мире, в котором отсутствует разграничение, не есть понятие 
относительное, но абсолютное: только один абсолютный мир существует сам по себе 

и не требует ничего относительного для свой поддержки. Но мы можем спросить, 
может ли вообще человеческий разум постичь такое существование? Нет, при помощи 

рассудочной деятельности не может. Отсюда парадоксальное выражение: различение 
без различия и разграничение без разграничения, или иначе: отсутствие 
различения 
с различением или отсутствие разграничения с разграничением. Другими словами, 
мы 
можем сказать, что жизнь, которой мы живем, есть самоотождествление 
противоречий, а не объяснение или синтез противоположностей. Красное - это 
красное и не красное, рука - это рука и не рука.

Когда мы говорим, что вещь существует это утверждение; когда мы говорим, что 
она 
не существует, - отрицание. Это верно в мире различения: сама природа 
различения 
такова, что иначе и быть не может; отрицание и утверждение не могут 
существовать 
одновременно. Но это не так в буддийской логике самоотождествления, так как 
здесь отрицание не обязательно должно явиться отрицанием, а утверждение - 
утверждением. Это не означает, что отрицание подразумевает утверждение, как 
могут сказать адепты логики. Буддисты этого не подразумевают, а также не 
пытаются уклониться от ответа. Такое утверждение носит самый чистосердечный 
характер. Мы можем это назвать логикой самоотождествления, в которой 
отсутствуют 
объединение или синтез. Чтобы продемонстрировать истинность этой логики, 
человек, если он является учителем дзэна, протянет руку и спросит: "Почему это 
называется рукой?" Если не последует быстрый ответ, он может взять конфету, 
лежащую перед ним, и сказать: "Попробуйте, мой друг, это очень вкусно". Здесь 
мы 
имеем пример различения без различения. В начале этой лекции упоминалось о 
представлении простых людей о духовном мире как о существующем параллельно 
чувственному миру. Теперь мы знаем, что это представление и верно и неверно. В 
умственном плане разделение на два мира вполне понятно, но когда эти два мира 
остаются разделенными и исключается взаимопроникновение, дуализм оказывается 
фатальным, потому что он противоречит той реальной жизни, которой мы живем. Наш 

опыт опровергает такую дуалистическую интерпретацию, так как духовный мир - это 

не что иное, как мир чувственный, а чувственный мир - не что иное, как мир 
духовный. Существует один совершенный и целостный мир. Поэтому, когда я говорю, 

что дух принадлежит миру, в котором отсутствует различение, а чувства - миру 
различения, нам не следует забывать о логике самоотождествления, утверждающей, 
что эти два мира составляют одно и не одно. Такое необычное утверждение очень 
трудно понять. Буддийская идея отсутствия различия при различении или 
отсутствия 
разграничения при разграничении, несомненно, выше нашего умственного понимания. 

Из этого мы можем сделать вывод, что религиозную жизнь нельзя постичь рассудком.
 
Но это не означает, что религию надо вовсе оставить в стороне в связи с тем, 
что 
она якобы не входит в область рассудочной деятельности, так как все, о чем шла 
речь, основано на работе разума, посредством которого человек пытается дать 
последовательное объяснение своего опыта.

Иррациональность - это также некая форма рассудочной деятельности. Мы не можем 
уйти от нее. Опасность возникает тогда, когда отрицается опыт, чтобы поставить 
рассудок на первый план, тогда как сама жизнь свидетельствует о том, что 
последний является детищем первого, а не наоборот. Рассудок должен быть 
сообразован с жизнью, и когда в жизни встречается что-либо не поддающееся его 
воздействию, именно рассудок, а не мир должен начать все заново. Вера жива, а 
рассудок мертв. Именно по этой причине религия обычно принимает враждебное 
отношение к рассудку и иногда заходит так далеко, что требует полного 
освобождения от него, как если бы он являлся злейшим врагом религии. Однако 
такое отношение со стороны религии лишено рассудительности, так как оно в 
действительности свидетельствует, что религия сдается своему "врагу". Если бы 
человек действительно понял значение отсутствия разграничения при разграничении,
 
ему бы не пришло в голову идти против разума как такового, так как разум, в 
конце концов, является слугой религии, которая помогает ему найти дорогу к