Оскар Уайльд, как мне кажется, всегда стремился к показному эффекту, и хотя его 

считают великим художником, кое-что в нем вызывает во мне отвращение. Однако 
даже он восклицает в своей книге: "В течение нескольких последних месяцев, 
после 
тяжелых затруднений и борьбы, я смог понять некоторые из уроков, скрытых в 
страданиях. Священники и обыкновенные люди, лишенные дара мудрого слова, иногда 

говорят о страдании, как о тайне. На самом деле - это откровение. Человек 
начинает различать вещи, которые он раньше никогда не различал. Он подходит ко 
всей истории с совершенно другой позиции". Вы можете заметить, какое очищающее 
воздействие произвела на его характер его тюремная жизнь. Если бы он прошел 
через подобное испытание в начале своей карьеры, он, вероятно, создал бы труды, 

намного превосходящие те, которые нам известны. Мы слишком эгоистичны. Оболочка 

эго, в которой мы живем, чрезвычайно тверда, и мы не можем вырасти из нее. Мы, 
кажется, все время носим ее, с детства до смерти. Однако нам дается возможность 

разбить эту оболочку, и самая первая и самая удобная возможность 
предоставляется 
нам тогда, когда мы достигаем юношества. Тогда впервые эго начинает признавать 
"его" или "ее", что свидетельствует о пробуждении половой любви. Эго, цельное и 

неделимое, начинает чувствовать раскол в самом себе. Дремлющая ранее любовь 
поднимает голову и вызывает огромное смятение, так как пробудившаяся любовь 
требует одновременно утверждения и отрицания эго. Любовь заставляет эго 
потерять 
себя в объекте, на который она направлена, и в то же время она хочет сделать 
этот объект своей собственностью. В этом состоит противоречие и борьба, 
являющаяся трагедией жизни. Это стихийное чувство, должно быть, является одной 
из божественных сил, побуждающих человека идти по пути совершенствования. Бог 
дает трагедии для того, чтобы совершенствовать человека.

Большая часть литературы, которая когда-либо создавалась в этом мире, есть не 
что иное, как игра на одной и той же струне любви, и мы, кажется, никогда не 
устанем от нее. Но это не то, чего мы касаемся здесь. Я хочу подчеркнуть, что 
за 
счет пробуждения любви мы можем уловить проблеск бесконечного в земной жизни и 
что этот проблеск делает юношу романтиком или рационалистом, в зависимости от 
его темперамента, окружающей среды и образования. Когда оболочка эго 
разбивается 
и "он" или "она" принимаются в свой собственный организм, можно сказать, что 
эго 
отрицает себя, и что оно делает первый шаг по пути к бесконечному. Религия 
назвала бы это интенсивной борьбой между конечным и бесконечным, между разумом 
и 
высшей силой, или проще - между плотью и духом. Это проблема проблем, и немало 
юношей и девушек попало из-за нее в руки сатаны. Борьба, которая должна вестись 

со всей серьезностью, может продолжаться до тридцатилетнего возраста, в котором 

Конфуций "знал, где искать истину". Религиозное сознание в этом возрасте 
полностью пробуждается, и человек самым серьезным образом выискивает все 
возможные пути избежания этой борьбы или ее прекращения. Он читает книги, 
посещает лекции, жадно поглощает проповеди и пытается практиковать разные 
религиозные упражнения.

Как дзэн решает эту проблему проблем? Во-первых, он предлагает решение, 
непосредственно апеллируя к фактам личного опыта, а не к книжному знанию. 
Природа нашего существа, где, по-видимому, разгорается борьба между конечным и 
бесконечным, должна быть обнаружена проводником, находящимся за пределами 
разума. Ведь дзэн говорит, что именно разум впервые заставил нас поставить 
вопрос, на который он сам не может ответить, и что поэтому его нужно оставить и 

положиться на нечто более высокое и просветленное. Разум обладает одним 
любопытным свойством, причиняющим немало беспокойства. Хотя он ставит вопросы и 

нарушает внутренний мир, очень часто он не может дать исчерпывающего ответа. Он 

нарушает блаженный мир неведения, и в то же время не восстанавливает прежнего 
покоя. В связи с тем, что он выявляет неведение, его часто считают 
просветленным, хотя фактически он вносит смуту и не всегда проливает свет. Он 
не 
является высшим проводником, он ждет, пока нечто высшее по отношению к нему не 
решит вопрос, который он ставит, не заботясь о последствиях. Если бы он мог 
принести нам мир и порядок, решив вопрос раз и навсегда, то Аристотеля или 
Гегеля было бы вполне достаточно с одной системой философии. Но история мысли 
показывает, что каждое новое построение, будь оно даже воздвигнуто человеком