ю в живых никого, кто 
называется этим именем (то есть христианином)» (Braun, 1915, с. 30).

Часто и гонители, и гонимые были одинаково непоколебимы, и пролилось много 
крови. Нередко упоминаются мобады и маги, влекущие христиан на царский суд, 
часто ссылаются также на ведомство первосвященника. Поскольку сохранились 
только христианские сообщения о допросах, то мученикам всегда приписываются 
лучшие ответы: так, о Пусаи, одном из христиан, убитом Шaпуром II, 
рассказывается, что он язвительно высмеял зурванитские верования царя такими 
словами: «Ваше величество утверждает, что солнце, луна и звезды – это дети 
Ормазда, но мы, христиане, не верим в брата Сатаны. По словам магов, Ормазд – 
брат Сатаны. Раз мы не поклоняемся брату Сатаны, то как же мы можем признавать 
детей этого брата?» (Braun, 1915, с. 67). Следовательно, последователи 
зурванизма коренным образом исказили учение Зороастра, соединив узами братства 
добро и зло, которые пророк так резко отделил друг от друга.

Гонения с перерывами продолжались в течение всей остального правления Сасанидов,
 причем иногда они бы ли вызваны непримиримостью самих христиан. Столкновение 
двух религий выявило их различия в воззрениях и обрядах. Учение Зороастра о 
благой (спэнта) природе материальных творений и его предвидение о пришествии 
царствия божьего на земле делало зороастризм почти такой же религией этого мира,
 какой была вера древних израильтян, не оставляющей надежд на потустороннюю 
жизнь. Персидские же христиане оставались аскетами, беспокоившимися почти 
исключительно о последующей жизни.Они возмущали зороастрийцев своим 
пренебрежением к этому миру, к его обязанностям и его радостям. Безбрачие, 
экзальтация созерцательного образа жизни, отказ от самых невинных удовольствий, 
принятие не только святой бедности, но и святой нечистоты – все это формы 
выражения религиозных чувств, совершенно чуждых зороастрийцам.

Бездна различий была также между ними и иудеями, которые иногда тоже 
становились при Сасанидах жертвами гонений. Одно из их богословских разногласии 
можно видеть в вопросе, заданном неким магом какому-то раввину: как можно 
предполагать, будто бы бог создал «паразитов и ползающие существа»? Раввин 
ответил, что «бог создал паразитов и ползающие существа в этом мире для 
исцеления людей на земле». Это был ответ, вряд ли способствовавший установлению 
лучшего взаимопонимания между представителями двух религий. Не сохранилось 
никаких сведений о спорах между зороастрийцами и буддистами, и, за исключение 
надписей Кирдэра, нет других сообщений о гонениях на буддийские общины, так как 
почти все источники по истории Сасанидов относятся к Западному Ирану.

За долгим царствованием Шапура II последовало три кратких, а в 399 г. н.э. на 
престол вступил Йездигерд I. Первая часть его царствования отличалась явным 
милосердием к христианам, которые провозгласили его добрым и благословенным, но 
в зороастрийской традиции этот царь известен как «Грешник», возможно, как 
предполагают, из-за его любви к иноверцам.Одним из его великодушных деяний было 
разрешение христианам хоронить покойников, то есть, по воззрениям зороастрийцев,
 осквернять благую землю. Похоронные обычаи самих зороастрийцев оставались, 
по-видимому, точно такими же, как и при двух предшествующих династиях: обычай 
выставления трупов применялся всеми, кроме членов царской семьи, которые 
продолжали помещать своих покойников, бальзамируя их, в мавзолеи. Как и в 
отношении Аршакидов, об этом известно, впрочем, лишь по литературным данным 
(зороастрийским и арабо-персидским источникам), так как ни одной гробницы 
сасанидских царей пока не обнаружено. У династии не имелось общеизвестного 
места для захоронения царей.

В конце правления Йездигерда I снисходительность царя по отношению к христианам 
подверглась испытанию из-за их же собственных безрассудных действий, и он 
принял против них суровые меры. Рассказывают, что христианский священник 
разрушил храм огня, находившийся поблизости от церкви, и отказался восстановить 
его, несмотря на приказ царя. О другом священнике сообщают, будто он дерзко 
погасил священный огонь и отслужил в храме литургию (Hoffman, 1880, с. 34–38). 
Примечательно, что даже в случае таких провокаций персы действовали вполне 
сознательно, проводя расследование и судебное р