леб и вино – те же самые приношения, которые Камбиз повелел совершать 
ежедневно у гробницы Кира.




Возвышение Кирдэра, второго великого 
первосвященника

Установление священных огней упоминается многократно в надписях Кирдэра, 
который был вторым великим первосвященником эпохи Сасанидов, очень 
могущественным и жившим долго. Его высокое положение видно уже из того факта, 
что он единственный из простых людей, кому было позволено высекать надписи на 
манер царей; правда, его надписи высекались лишь по-среднеперсидски. Одна из 
принадлежащих ему надписей помещена (в правление последующего царя) под 
надписью Шатура I на Каабе. Вторая высечена на поверхности скалы Накши-Рустам, 
а третья – в Накши-Раджаб, в скалистой нише неподалеку, на другой стороне 
широкой долины (рядом с ней изображение самого Кирдэра). Четвертая и самая 
длинная надпись Кирдэра находится в Сармешхеде, ныне глухом и пустынном уголке 
Парса. Во времена Сасанидов это была хорошо орошенная и плодородная местность, 
и Кирдэр, по-видимому владевший здесь землей, повелел высечь эту большую 
надпись (теперь сильно попорченную) как память о себе рядом с усыпальницей для 
своих костей (над надписью в отвесной скале вырублена оссуарная ниша).

Впервые Кирдэр упоминается в надписи Шапура, где он, так же как и Тансар до 
него, носит титул эрбад(строка 28-я парфянской версии, 34-я – среднеперсидской).
 Хотя Кирдэр был тогда еще молод, Царь царей (как повествует собственная 
надпись Кирдэра) уже назначил его «обладающим полной властью над духовенством 
при дворе и во всех областях и местностях по всей державе» (Надпись в 
Сармешхеде, строки 3–4). Благодаря его действиям, как говорят сам Кирдэр 
(Надпись в Сармешхеде, строки 4–6), «религиозная деятельность усилилась, было 
учреждено много огней Вахрама, множество жрецов были счастливы и пpoцвeтали… 
Ормазд и божества-язаты получили большую пользу, а Ахриману и дэвам был 
причинен большой вред». Затем, объявляет он, «изваяния были разрушены, убежища 
дэвов уничтожены, установлены обители благих божеств» (Надпись в Сармешхеде, 
строки 30–31). Этим утверждалось, что священные огни (которые, как считалось, 
трижды в день посещались благими божествами) основаны вместо культовых изваяний,
 которые, как считали иконоборцы, населены дэвами. Дэвы могли проникать в 
изваяния, воздвигнутые нечестивыми людьми, и присваивать себе приносимые этим 
изваяниям жертвоприношения. Таким образом, благодаря разрушению этих изваянии и 
умножению религиозных церемоний «большое удовлетворение настало в стране для 
благих божеств, а также для Воды, Огня и Скота» (Надпись в Сармешхеде, строка 
28).

Кирдэр упоминает лишь две разновидности священных огней: «Огни Вахрама» и 
просто «огни» без каких-либо определений – то есть, очевидно, «Атахши-Адуран», 
как назывались обычные местные огни, соответствовавшие огням приходских храмов. 
Однако книга сасанидских законов доказывает, что в то время существовал и 
третий вид огня, который мог гореть в священном месте. Огонь с его постоянной 
потребностью в топливе и уходе содержать оказалось гораздо дороже, чем 
изваяние; поэтому когда последние удалялись из скромных мест богослужений 
(наподобие домашней часовни или деревенской святыни), то их замещали, может, 
только на время «Маленьким огнем» – Адурог, который зажигался с целью очищения 
помещения от злых сил, привлеченных поклонением изваяниям.

Такой огонь мог быть разожжен на месте или же зажжен от углей домашнего очага, 
а присматривать за ним мог мирянин, если только он находился в состоянии 
ритуальной чистоты. Иногда (как показывает судебный процесс VI в. н.э.) 
«Маленький огонь» становился таким же почитаемым, как и изваяние, которое он 
заменил, и поддерживался бесконечно. Полностью такой огонь назывался 
Адуроги-пад-дадгах, то есть «Огонек на законном месте» (авестийские даитйа 
гату), –ныне дадгах.

Кирдэр занял такое положение, как явствует из надписи Шапура I, потому, что он 
сопровождал Царя царей в его римских кампаниях. Кирдэр рассказывает, что в 
чужих странах, где ему пришлось побывать в этих походах, – в Сирии и Киликии, в 
Каппадокии и Понте, в Армении, Грузии и Албании – всюду он учреждал священные 
огни и назначал жрецов служитьим (Надпись в Сармешхеде, строки 37 и сл.).

Эти огни (о некоторых из них, видимо, и сообщает Страбон) были основаны, 
очевидно, еще в ахеменидские времена и добросовестно поддерживались потомками 
бывших персидских колонистов. Кирдэр заявил, что он защитил храмы и их прихожан 
от грабежа и установил в них порядок. В следующем столетии, когда эти 
расселившиеся по Малой Азии зороастрийцы снова подпали под владычество Византии,
 христианский автор св. Василий, пытавшийся обратить их в христианство, сообщал,
 что они «придерживаются своих странных обычаев и не смешиваются с другими 
народами; заставить их образумиться невозможно, ввиду того, что дьявол 
улавливает их по своему желанию. У них нет ни книг, ни вероучителей, и 
воспитываются они безрассудным образом, усваивая свою нечестивость изустно от 
отца к сыну… они помешаны на беззаконных браках, верят в огонь, как в бога, и в 
другие подобные вещи» (Избранные письма, CCLVIII). Это сообщение, хотя и 
составленное во враждебных выражениях, живо показывает твердость веры среди