к этому состоянию, зависит от степени усталости.
Смелый человек, предающийся праздности, тоже может показаться ленивым, поэтому 
прежде, чем навешивать на него ярлык, подумайте. Скажите себе: это мое мнение, 
и поскольку в другом человеке мы видим себя даже тогда, когда данного качества, 
что мы увидели, у человека нет, то я увидел то, что мне показалось леностью. 
Покуда Вы не измените своего отношения, Вы все равно не поймете, то ли это 
смелый человек, копящий душевную силу в момент физической пассивности, то ли 
ленивый, душевно обессилевший на данный момент.
Если Вы полагаете, что он ленивый, и желаете помочь, то постарайтесь прежде 
всего его понять, затем им заинтересоваться и лишь после этого привлекайте его 
к совместному делу. Ни в коем случае не пытайтесь его убедить в пользе дела. Он 
настрадался от извлечения выгоды. Если Вы желаете растормошить ленивого, то ни 
к чему его не принуждайте. Дайте ему свободу выбора. Его подсознание, т. е. 
душа, знает, в какое болото заводит сверхдобросовестность.
Кто страшится приступить к делу, того нужно научить освобождаться от страха 
начинать. Я обучаю делать это прощением, тогда как исстари этому учат примером. 
Наш предок вставал засветло, вознося хвалу Богу, и, прихватив с собой сына, 
отправлялся в поле. Сын ощущал себя счастливым от того, что ему доверили начать 
день и работу. Потребность начать вела к потребности завершить. Тяжкий по 
нынешним меркам труд и скудные результаты были для них хорошим началом и 
красивым завершением. В старину человек не ведал болезней желудка и прямой 
кишки, хотя по современным понятиям его пища никуда не годилась. Он жил в 
настоящем, улучшая это настоящее в пределах возможного ради будущего, и был 
доволен сделанным.
А еще раньше мужа вставала его жена и вместе с дочерью принималась хлопотать по 
дому. Мужчины придерживались своей половой роли, женщины - своей. Поэтому 
мужчины и не ощущали себя обязанными заниматься мелочами, заниматься женской 
работой, и тонкая кишка была у них здорова. Ответственность за мужские дела 
заставляла мужчин относиться к себе с уважением. Их толстая кишка была здоровая.
 Аналогично жили женщины. Они выполняли женские работы, а мужьям отводили в 
жизни роль мужчины.
Простой человек относился с уважением к своей доле в общем труде и должным 
образом ценил работу другого. Действовал принцип: хлеб хоть и общий, но на 
чужой кусок не зарься. Если это не соблюдалось, скажем, от незнания, то 
возникала ссора. А так как хлеб дается трудом, то и труд пусть будет общим, но 
личная доля в нем каждого - неприкосновенна.
Этот закон природы никуда не исчез как в прямом, так и в переносном смысле. Мы 
же его забываем либо намеренно желаем его изменить, считая себя умнее его 
мудрости, оттого-то на свете столько раздоров.
Простым людям бывает проще с достоинством приступать к делу и с достоинством 
его завершать. Из-за мудрости, накопленной за последние столетия, мы сильно 
усложнили жизнь, и потому нам очень сложно быть достойными. Мы должны вновь 
обрести достоинство.
Современный человек боится конечного результата. Вернее сказать, он боится 
критической оценки результата своей работы, поскольку отождествляет себя с 
работой. Поэтому он выискивает возможности оттянуть завершение работы либо 
перепихнуть его на другого. Тысяча причин в оправдание отсрочки - это тысяча 
неправд, все из которых должны уместиться в сигмовидной ободочной кишке. 
Вместительность сигмовидной кишки должна увеличиться как за счет ее удлинения, 
так и за счет расширения. В медицинской терминологии данная патология именуется 
долихосигмой, которая бывает либо врожденной, либо приобретенной.
Чем дольше фекальные массы задерживаются в сигмовидной кишке, тем больше 
токсинов, требующих обязательного вывода из тела, всасывается обратно в 
организм. Попросту говоря, эти токсины отравляют тело. Тем самым тело 
отравляется страхом увидеть результат своей работы. Иной выплескивает этот яд 
словами в лицо другому, иной затаивает его глубоко в себе в виде стыда. В 
первом случае сперва заболевают другие, а затем и сам человек. Во втором случае 
заболевает сам человек и своей болезнью причиняет страдания другим. Он уже не в 
состоянии самостоятельно одолеть свои жизненные уроки - за него это вынуждены 
делать другие, и поэтому до собственных дел у них не доходят руки.
Третий протестует против такой жизни. Он не желает хитрить, изворачиваться, 
плести интриги, комбинировать, манипулировать человеческими душами. Чем сильнее 
у него взрывы протеста, тем интенсивнее приступы поноса, при которых он 
превосходно себя чувствует, поскольку наряду с телом одновременно облегчается и 
душа. Примирение с подобным поносом без уяснения причины постепенно вызывает 
развивающуюся незаметно болезнь. Кто освобождает страх перед результатом работы,
 желание скрыть результат своего труда, тот быстро освобождается также и от 
протеста против нечестности, и его сигмовидная, а также прямая кишка 
выздоравливают.
Обычно, говоря о чувстве долга, выносится следующий приговор: работящие люди 
болеют, ленивых же ни одна хворь не берет. Оценщики, как правило, сами люди 
работящие, ленивым же и в голову не приходит что-либо оценивать. Они не 
отрицают того, что они ленивы, и поскольку жажда наживы у них ничтожна, то они 
и не напрягаются. А величина болезни каждого человека соответствует величине 
его жажды наживы.

Итак, чувство ответственности и чувство долга - две грани единого целого. При 
возрастании жажды наживы чувство ответственности незаметно переходит в чувство 
долга. Кому приходится много страдать из-за чрезмерного чувства долга своих 
родителей, тот становится ленивым и сонливым. Вместо того, чтобы делать дело,