«Только не назначайте лекарств. Наелся. Больше не могу».
    Такое все чаще слышишь от пациентов. Видишь — в надежде, появляющейся в 
глазах, когда отодвигаешь пузырек с препаратом; в опасливом взгляде на 
рецептурные бланки...
    Встречаются еще и такие, среди пожилых в основном,
    76
    кого отпустить без рецепта никак нельзя: сочтет шарлатаном, обидится. 
Работает и так называемый плацебоэф-фект: любой препарат, даже дистиллированная 
водичка, действует нужным образом при надлежащем «оформлении» назначения, при 
авторитете и обаянии назначающего. Внушение, переходящее в самовнушение. Но и 
плацебо, этот давний дружок эскулапов, в последнее время как-то скисает.
    Если попробовать оглянуться еще дальше назад, то можно заметить, что в 
лекарства особенно горячо верили в 20—30-е годы, после появления первых сильных 
иммунных и гормональных препаратов, и два десятилетия после войны, когда 
восторжествовали мощные антибиотики. Сейчас вера эта пошатнулась, хотя должно 
бы наоборот: никогда еще мы не знали такого изобилия лекарств — и хороших! — 
чуть ли не на все случаи жизни.
    В чем же дело?
    Люди ко всему привыкают. Всякое увлечение имеет подъем, за которым следует 
неизбежный спад. Всеобщий закон волнообразности, никогда не останавливающийся 
маятник. От этого зависит и отношение к любому средству, и результат применения.

    Побочные эффекты выясняются постепенно. Зависимости боятся, и тоже с 
перестраховкой.
    «Для человека нет ничего полезнее человека». Люди не хотят, чтобы врачи 
закрывались от них лекарствами (равно как и приборами, аппаратами, иглами и 
прочей амуницией). Люди хотят живого общения и непосредственного влияния. Как и 
в стародавние времена, они хотят видеть во враче Человека, Которому Можно 
Верить. Чтобы он на них смотрел, слушал, чтобы разговаривал. Они ждут живого 
прикосновения и улыбки, хотят — ну не осталось ли? — ласки, немножко врачебной 
ласки. Им необходимо, понимаете ли, чтобы с ними возились. Таблетка же, будь 
это даже великий, знаменитый и всемогущий веломото-циклин, — таблетка безлична..
.
    И наконец, есть люди, которым недостаточно и общения с Человеком, Которому 
Можно Верить. Те, кому хочется не просто верить, но знать. Чтобы одно 
поддерживало другое. Таких любознательных все больше, и они правы.
    Заглянуть же в инструкцию, прилагаемую к препарату и написанную, как 
правило, далеко нехудожественно...
    Вот поэтому и выходит, что лекарства, прекрасные лекарства, помогают уже не 
так, как хотелось бы и как помо-
    77
    гали недавно. И поэтому же не принимаются даже, когда назначаются Человеком,
 Которому Можно Верить.
    Будем соавторами своего здоровья. Вчера и позавчера действовало прекрасно; 
но сегодня переменилось питание, и в организме возникла другая ситуация; 
изменилась погода, а вслед за ней и кровяное давление, состав крови и 
реактивность мозга; вчера приняли еще что-то, совсем от другой болезни, но в 
сочетании с данным препаратом в организме образуется принципиально иной 
продукт; сегодня доза достигла критического порога — и общая картина резко 
меняется; наконец, в самом организме, независимо ни от чего, произошло некое 
изменение — настало тому время, — и вот все уже по-другому.
    Не все можно учесть.
    Наблюдая за собой, тактично и сколь возможно спокойно постараемся помочь 
доктору понять нас и, если уж так случилось, исправить недоучет или ошибку.
    Есть десятки препаратов, спасающих жизнь, восстанавливающих 
работоспособность, улучшающих самочувствие; есть лекарства, сделанные с 
великолепной точностью, попадающие в цель практически без отклонений; есть и 
прекрасные доктора, оперирующие этими лекарствами, как хирурги скальпелями...
    Но будем все-таки помнить, что лекарственная химия — это экспериментальная 
хирургия организма; будем относиться к ней с благоговением и не применять всуе.
    В мире, где мы живем, переходы от естественного к искусственному и к 
противоестественному неуследимы. Заменим атом, положение иона в молекуле, и вот 
свое вещество превращается в чужое, фермент — в антифермент, лекарство — в яд и 
наоборот. Никакое лекарство ни стопроцентно «естественно», ни стопроцентно 
«искусственно» — у каждого есть некое родство с химией жизни, корни, связующие 
с естеством мира. Круговорот веществ, этот грандиозный мировой рынок, 
несравненно таинственнее и богаче, чем можно себе представить.
    Я верю в потенциальное могущество химии точно так же, как в самотворческую 
предназначенность разума, которому в схватке за вечность придется пересоздать 
Природу, и не в последний черед — собственную. Все должно стать, да простится 
невольная игра слов, с в е р хъестест-венным. Человек — фантазия Природы, и 
если только удастся фантазии этой выжить, границы между «искусствен-
    78
    ным» и «естественным» окажутся лишь памятными отметинами нашего 
сегодняшнего невежества.
    НУ И ЧТО?
    в. л.
    Вам пишет группа студентов-медиков, членов научного студенческого общества 
Н-ского медицинского института. Мы прочитали все ваши книги. (...) Рассказывая 
о гипнозе, вы касались и телепатии. В последнее время много говорят о лечении