— Деда Ивана моего? Здравая мысль. Только... Фантики, 
папироски там, ленты от Ундервуда — это пожалуйста, 
а вот письмо-то хулительное придется того... 
в спецхранение. Молодежь в музей ходить будет, дети, 
сами понимаете. 
— Дети теперь и не такому научат, — шепнул ДС. 
— Оно да, — живо услышал ИАХ, — научить-то научат, 
а мы им — асимметричный ответ, а?.. 
— А они — нам. 
— Что ж, асимметрия — закон поколений. Нонешние-
то младенцы уже с мобильниками рождаются и 
подключенными к Интернету, вместо сисей и сосок 
требуют флэшки. Едва встанут на ножки и речь проклюнется, 
уже переговоры деловые друг с дружкой ведут. 
Я давеча услыхал, как один из коляски другому 
грудное молоко по дешевке толкал, по десять баксов 
за баррель. Ниче, и им всем тоже дедами и бабками 
быть, никуда не денутся. 
— А что, дедушка ваш на машинке печатать умел? 
— Умел. Одним пальцем. Слова типа кукарек. 
— Ааа... 
— Сторожил он эту контору, как и я свой садик детский. 
Из деревенских был, вятских. Знахарская наша 
порода, колдовать мог, лихорадки заговаривал, бородавки 
сводил, растительность знал, что чего лечит... 
Жену губернского заседателя в чадородие возвернул... 
Сам до ста одиннадцати лет дожил. 
Помню, говаривал: «Каждая трава по-своему права. 
Всяческий цветок — истины глоток». 

— И его, и ваш музей, Иван Афанасич, народу будет 
жизненно необходим, — убежденно заявил я. 
~ И мой?.. Хм... Музей имени кукареее,,. 

<^i^k,il№MS^^ 


Кг KdpcK u другие местоимения 

глушительный кукарек, взаправдашний, нату


0« ральный, прервал речь И АХ. 

ш И хлопанье крыльев, и опять кукарек, и опять... 

В первые сеьсунды нам показалось, что это 
Иван Афанасьевич кукарекает, уж больно слилось все 
акустически и содержательно. Нет, это закукарекал 
петух. Пегий петух, невесть откуда взявшийся, сидел 
на флагштоке над трепыхающимся флажком «О. Халявин
» и, вцепившись в него голенастыми лапами, 
в борьбе с земным притяжением судорожно вибрируя 
и клонясь вперед-назад и обратно, самовыражался 
с завидным усердием. 

Обалдев от неожиданности, мы не сразу заметили, 
что у петуха всего полтора хвостовых пера, гребешок 
ополовинен, борода размочалена и один глаз искусственный, 
заменен пуговицей. Размер птицы был невелик, 
меньше вороны, но голосиш;е безмерной неукротимой 
мощи. 

— Все, Петька, сворачивай децибелы, уши людям 
сломаешь. Чтобы хорошо петь, одного старания мало. 
А ну — пшшут! — шуганул ИАХ петуха, и тот, вложив 
в последний свой кукарек столько возмущения, сколько 
смог, оскорбленно смолк. 
Соскочил с флагштока и, гордо задрав голову, твердой 
походкой военного зашагал к кокосовой пальме, 
замахал около нее пестрыми крыльями, бешено закудахтал 
и вдруг, взлетев вертикально, очутился на верхушке. 
Самовыразился там еще раз истошно и стих, 
потонул в зелени ветвей. 

— Чувствует себя тут при деле — считает, что будит 
солнце, ~ ухмыльнулся ИАХ. — На пальме насест у него. 
Но есть конкуренция кое-какая... 

oofn/po§ ОСо/гЛ,9и§а^Н/