А вот когда находишься непосредственно в эмоциональном 
поле, в волнах, в вибрациях... 

Некритичность с сохранением навыков общения, 
ранее нажитых... 

Иногда подобных людей мы встречаем на улице, 
в транспорте: они благодушны и общительны, со всем 
и каждым друзья, со всеми предельно откровенны... 

ВЛ — В XVII веке типаж уличного эйфорика описал 
великий наблюдатель характеров Лабрюйер. 


эй^фора^сЬьо 

ШкИЩ^р^ 

«Руффин начинает седеть, но он здоров, со свежим лицом и 
быстрыми глазами, которые обещают ему еще лет двадцать 
жизни. Он весел, шутлив, общителен, беззаботен, смеется 
от всего сердца, даже в одиночку и безо всякого повода, 
доволен собою, своими близкими, своим небольшим состоянием, 
утверждает, что счастлив; он теряет единственного 
сына, молодого человека, подававшего большие надежды, 
который мог бы стать честью семьи, но заботу оплакивать 
его предоставляет другим. 
Говорит: «У меня умер сын, это сведет в могилу его мать», а сам 
уже утешен. У него нет ни друзей, ни врагов, никто его не 
раздражает, все нравятся, все родные для него; с человеком, 
которого видит в первый раз, говорит так же свободно и доверчиво, 
как с теми, кого называет старыми друзьями, и тотчас 
же посвящает его в свои шуточки и историйки; с ним можно 
встретиться и расстаться, не возбудив его внимания: рассказ, 
который начал передавать одному, заканчивает перед другим, 
заступившим место первого...» 

ДС — Похоже на крайний вариант сангвиника, ты 
его уже описал в «Я и Мы» — тот самый, которого русский 
психиатр Токарский отнес к разряду патологически 
легкомысленных. Легкочувствие — помнишь 
этот свой вскользь брошенный термин?.. 

ОК—Я бы это назвала пустодушием. 

ДС — А вот насчет души не знаю. Бог ведает, что там 
у них в глубине... Вспоминаю таких нескольких из 
своей коллекции. Один оказался сексоманьяком, другая 
убила дочку, третий внезапно суицидьгул... 

ВЛ — Раз уж вспомнили опять «Я и Мы», можно оттуда 
еш;е картинку?.. 

1264Г 



рь&о tU/efOhvOu/

тетанжшт 

...встретил на Чистых Прудах человека, который прогуливал 
на одной цепочке пса, на другой кота. 
Все, конечно, подходили и спрашивали, как это на цепочке 
оказался кот. Хозяин, уже довольно пожилой человек с артистической 
внешностью, рассказывал, видно, уже несчитанный 
раз, но с прежней словоохотливостью, что кот этот 
ученый, знает таблицы логарифмов, что он обеспечил своему 
владельцу квартиру и много других жизненных благ; 
что однажды в Одессе его, кота этого, должны были снимать 
в очередном фильме, а он сбежал ночью в форточку и 
пропадал четыре дня, а деньги-то за простой шли, и пришлось 
кота посадить на цепь, и кончились для него гулянки... 
Кот между тем мрачно мочился. 
Удовлетворенные слушатели отходили, появлялись новые 
(дети, старушки), а владелец кота уже с азартом рассказывал 
о своей жене, которая тоже дрессированная, потому 
что двадцать лет в одной комнате со зверьем — это надо 
иметь терпение, а у него еще жил австралийский попугай, 
который заболел вшивостью и подох, после того как врачкожник